Второе качество, выделяемое Ласло Керестури (если мы согласимся, что по-венгерски автор более адекватно излагал свои мысли) связано с сословной честью: человек должен быть достоин своего сословия. Автор панегирика поясняет, что под этим подразумевает те нравственные качества, за которые Господь и Фортуна так высоко вознесли его милость[264]. Керестури считает излишним перечислять их, ибо, по его мнению, они и так очевидны. Зато он подчеркивает, что все достоинства награжденного и полученная от короля высокая награда украшают не только самого Дёрдя Берени и его семью, но и все дворянское сословие, на котором также отражается слава его замечательного представителя. Так обнаруживается неразрывная связь между отдельной личностью и дворянским сословием.
Что же скрывается за этими словами Керестури? Какие нити соединяли Дёрдя Берени с дворянским сословием? Продвижению Дёрдя вверх по социальной лестнице в немалой степени способствовало умение выстраивать общественные связи. Подобно многим современникам он активно участвовал в жизни своего комйтата. Долгое время будущий барон занимал должность вице-ишпана комитата Нитра[265]. Эта должность ставила его в центр комитатской жизни и дворянской общины, благоприятствовала расширению контактов в кругах местного дворянства, аристократии, клира и военных и за пределами комитата. Дёрдь, как и отец, удачно женился и тоже дважды. В пёрвый раз, как уже упоминалось, он взял в жены Жужанну Керестури, отец, которой, Андраш Керестури, занимал высокие посты в Венгерском королевстве: протонотария Королевской судебной палаты и вице-палатина[266]. Второй брак — с Жофией Эстерхази (1648 г.), дочерью барона, кавалера ордена Золотой шпоры, видного военачальника Пала Эстерхази и племянницей надора Миклоша Эстерхази[267] — ввел Берени в круг высшей знати. Оба выдающихся представителя рода Эстерхази к тому времени уже почили в бозе, но Дёрдя Берени с ними уже давно связывали прочные контакты как по военной, так и государственной линии, о чем будет сказано позже. Да и отношения Берени с самим Ласло Керестури прекрасно иллюстрируют характер этих корпоративных связей: лучшие дворянские семьи в комитате — наиболее состоятельные и активные — состояли в тесном родстве, регулярно встречались на комитатском собрании, сменяли друг друга на ведущих постах комитатской администрации.
Начало карьеры Берени было связано с семьей Дурзо: на шопронском Государственном собрании 1634/35 гг. Берени представлял вдову сепешского верховного ишпана Михая Турзо Илону Веглаи Хорват[268]. Что касается его должностей в это время, то в дневнике шопронского Государственного собрания 1634/1635 гг., написанного Палом Семере, он назван префектом и капитаном, правда, без каких-либо уточнений[269].
Очевидно, речь идет об управлении одним из поместий Михая Турзо и, если верить А. Комароми, командовании его крепостями Шемпте и Теметвень, также принадлежавшими Турзо[270]. Таким образом, в начале своей карьеры Дёрдь Берени опирался на традиции частной — военной или гражданской — службы дворян-фамилиариев у своих высокородных патронов, дававшей возможность не только укрепить связи внутри своей социальной группы, но и при благоприятных обстоятельствах выйти за ее пределы, поднявшись выше.
Обратимся, наконец, к личным достоинствам (virtutes), обладание которыми Ласло Керестури считал обязательным условием монаршей милости и достижения самого высокого социального статуса. Хотя Ласло перечислил личные достоинства в последнюю очередь, их настоящее место, исходя из важности, — впереди других (известности и древности рода, дворянской чести). «Он должен превосходить две названные вещи различными прекрасными достоинствами»; «достринства его милости <…> намного превосходят и совсем не затеняют то, что я перечислил раньше»[271], — пишет Керестури. В такой расстановке и интерпретации приоритетов можно увидеть определенную двойственность менталитета автора «Панегирика». Керестури — не последний человек в Венгерском королевстве (вице-палатин), один из руководителей местного сословного (дворянского) административного аппарата (вице-ишпан) — убежден в том, что своими личными качествами человек должен превосходить черты, которые изначально предопределены его происхождением и социальным статусом. Но в то же время для Керестури основополагающими являются сословные ценности: именно они представляют возможность индивиду проявить свои личные достоинства и возвыситься в общественной иерархии. Ценность происхождения и принадлежности к сословию нельзя компенсировать прекрасными личными качествами. Такая высокая оценка значения личных достоинств выбивается из рамок традиционного средневекового менталитета и вписывается в декларированные гуманистической этикой и успешно усваивавшиеся в ту эпоху европейским обществом представления об индивиде. Тем не менее, этот высокий отзыв в определенной мере сдерживается давно сложившимися понятиями о важности происхождения и сословной принадлежности. Слова, сказанные Керестури, — не абстрактная риторическая фигура или дань уважения традиции; в них целиком и полностью отразилась социальная действительность Венгрии XVI–XVII вв. Принадлежность к привилегированному сословию продолжала играть огромную роль. Сословия по-прежнему представляли непоколебимую силу перед лицом центральной власти, а борьба за сохранение сословных привилегии стала базой для борьбы дворянства с правившей в королевстве чужой, пробивавшей дорогу абсолютизму династией. Между прочим, пассаж о личных качествах в латинском тексте «Панегирика» отсутствует. Случайность ли это? Может быть, латинский вариант предназначался для иного контингента читателей, чем венгерский?
264
“…Érteky kincsey gazdagh állapotyróll, ha szóllok <…>, azokbóll olly láttatos hellre emellte Isten s a yó szerencse eó kegyeimétt…” В латинском тексте: “Si mente occulatam prudentiam, partos virtute thesauros revocavero…”
265
Berényi György naplója az 1634/5–ik soproni és az 1637/8–ik évi pozsonyi országgyűlésekről / Szerk. A. Komáromy // Történelmi Tár. Bp., 1885. 127.-old. (далее —
266
268
Так, он упомянут в дневнике Государственного собрания абауварского посла Пала Семере MNL OL. N 114 Kovachich Márton György gyűjteménye és Acta diaetalia. 1. köt. Diaria diaetalia. Pauli de Zemere et Petri Hanyay Diarium Diaetae Sopronii Anno 1634 et 1635 celebrata a die 29. Nov. Anni 1634 usque a diem 26.Februarii A. 1635. deductam. Föl. 53. (Далее —
269
MNL OL. А 37 Cs.2, fasc. 1. Acta Diaetae 1634. № 28. Lysta Diaetalis Anni Domini 1634. Föl. 216.; OszK Kt. Quart. Lat. 3497: Nomina nuntiorum in Diaeta Soproniensi anno Domini 1635 personaliter existentes, fol. 27 r.
271
“…Harmadik, aky mindezen megh-mondott kétt dolghott superálya kúlómb-kúlomb féle szép virtusokkal való tündöklés”.