Ход рассуждений Фердинанда очевиден: он обрушивает на оппонентов массу разнородных доказательств: 1) законности притязаний на венгерский престол исключительно одного Максимилиана Габсбурга и 2) незаконности процедуры выборов. Однако за этой горячностью отца наследника прослеживается определенная неуверенность в непоколебимости своих доводов. В Надьварадском договоре, обильно цитируемом Фердинандом, говорится о правах Габсбургов в случае отсутствия у Яноша Запольяи сыновей. Но, как известно, сын у него был — Янош Жигмонд, хотя и появился на свет после подписания Надьварадского договора. В данном случае речь могла идти о том, сохранял или утрачивал силу этот трактат после рождения наследника короля Яноша[356]. Фердинанд отметил, что впоследствии Янош Жигмонд и его мать признали Надьварадский договор и, соответственно, наследственные права Габсбургов на всё Венгерское королевство. Правда, король скромно умалчивал — уже в декабре 1542 г. и это соглашение было в одностороннем порядке аннулировано Изабеллой и трансильванским Государственным собранием[357].
Желая сгладить резкость своих высказываний, Фердинанд предлагал советникам доказать их позицию с документами и фактами в руках и выражал готовность согласиться с их доводами, если они его убедят. Король также заверял советников, что, сопротивляясь проведению процедуры выборов, он ни в коем случае не посягает на свободы и привилегии венгров, защищал и будет защищать их. В свою Очередь он выражал уверенность в лояльности советников и венгерских сословий: если даже выборы были бы легитимны, уместны и необходимы, сословия выбрали бы своим королем Максимилиана. Признавая же выборы оскорбительным и опасным нововведением, Фердинанд, по его словам, скорее опасался за потомков, у которых могут возникнуть трудности, а также за то, что сохранение принципа выборности может в дальнейшем послужить поводом для беспорядков и смуты[358]. Наконец, король прибегнул к последней уловке, чтобы провести свою точку зрения, сделав вид, будто вся проблема спора сводится к терминологии. Он выразил сомнение, что на латинском и венгерском языках слово «выборы» имеет одинаковое значение. Но поскольку пригласительные письма на Государственное собрание составляются на латинском, а не на венгерском языке, Фердинанд призвал избегать выражений, которые можно неправильно истолковать, и заверял советников, что сам легко найдет подходящие слова[359].
Реакция на это послание показала полную несостоятельность королевских советников. Они не только оправдывались за упоминание о Яноше Жигмонде в качестве законного претендента на престол. Более того, советники поспешили снять с себя всякую ответственность, заявив, что присутствуют на совещании в качестве частных лиц и не чувствуют себя уполномоченными что-либо решать насчет древних прав и привилегий сословий[360]. Считая дискуссию законченной, Фердинанд в последний раз собрал участников совещания и объявил им свое решение: в приглашениях он будет говорить не о выборах, а о том, чтобы Максимилиана в качестве короля принять, обозначить, объявить, признать и с ведома, согласия, одобрения сословий, согласно древнйм обычаям страны и принятому церемониалу, короновать[361]. Советники, очевидно, уступили королю.
356
Янош Жигмонд родился в Буде 7 июня 1540 г., а 17 июня скончался Янош Запольяи. 13 сентября того же года Ракошское Государственное собрание (из приверженцев Запольяи) избрало королем Яноша Жигмонда. В следующем (25 мая 1541) году уже Государственное собрание Трансильвании по приказу турецкого султана Сулеймана I признало власть Яноша Жигмонда (Яноша II) над Трансильванией. См.:
357
29 декабря 1541 г. в Дюле был заключен договор между Изабеллой и Фердинандом, по которому находившиеся под властью области королевства и Святая венгерская корона передавались Фердинанду в обмен на спишские владения Запольяи. См.:
361
Латинского текста этого решения в материалах Государственных собраний не сохранилось, издатель приводит его по письму Фердинанда к Максимилиану, но уже в переводе на венгерский язык. См.: Ibid. Р. 384.