Венгерская политическая элита пребывала в состоянии брожения; в ней уже давно сложились две «партии». Одна из них — «прогабсбургская» — привлекала в свои ряды в первую очередь близких ко двору высших должностных лиц королевства, в абсолютном большинстве католиков. Сторонники этой политической группировки в своей позиции исходили из того, что Венгрия самостоятельно, без Габсбургов не сможет одержать верх над турками и изгнать их из пределов страны. Поэтому все действия оппозиции, направленные против Габсбургов как внутри Венгерского королевства, так и инспирируемые из-за ее пределов, главным образом, из Трансильванского княжества, ими резко осуждались. Приверженцы данной «партии» с надеждой ждали, когда Габсбурги, освободившись от тягот Тридцатилетней войны, обратят свои взоры на Венгрию и возобновят, наконец, войну с турками. Вторая группировка — «национальная» — базировалась в своих убеждениях и действиях на том, что для освобождения от турок, прежде всего, необходимо покончить с иноземным владычеством, т. е. с Габсбургами; в этом большие надежды возлагались на трансильванских князей. Деление на две «партии» было скорее условным, т. к. в обоих лагерях могли находиться одни и те же люди. Среди сторонников Габсбургов встречалось немало недовольных их политикой государственных и военных деятелей. Так, еще в первой половине XVII в. надор Миклош Эстерхази (1625–1645) неоднократно высказывал свое несогласие с тем, что Габсбурги не уделяют должного внимания обороне страны, и, боясь нарушить хрупкий мир с Портой, в конечном счете способствуют расширению османской экспансии[370]. Другой представитель венгерской правящей верхушки, надор Пал Палфи (1649–1654), характеризовавшийся в классической историографии как последовательный приверженец Габсбургов, единственный из венгерских политиков попавший в придворный Тайный совет, как показали более новые исследования венгерских историков, продолжал политическую линию своего предшественника надора Эстерхази. Привлекая к себе недовольных центральным правительством политиков, поддерживая контакты с семьей трансильванских князей, он искал пути вывода королевства из гибельного состояния[371]. Еще более затруднительно сказать, к какому лагерю принадлежал Миклош Зрини, хорватский бан (1647–1664) и кандидат на должность надора в 1655 г. Не раз на деле доказав свою верность Габсбургам, в своих трудах и в практической деятельности он разрабатывал идею создания независимого национального Венгерского королевства. Список можно продолжать до бесконечности, но уже сказанное дает представление о сложности в расстановке политических сил в Венгрии второй и третьей четверти XVII в.
В любом случае надежды обоих лагерей не сбывались: Леопольд I не спешил воевать с султаном; более того, ходили слухи о готовящемся мире с Портой. Надежды части венгерской элиты, связанные с Дёрдем II Ракоци, также не оправдались: после его гибели в Трансильванском княжестве обострилась борьба за власть при военном вмешательстве османов. Все это вызывало разочарование венгерской политической верхушки, независимо от того, ориентировалась она на Габсбургов или на трансильванских князей. Ситуация осложнялась новым витком Контрреформации, решительно проводившейся Леопольдом I во второй половине XVII в. Число вернувшихся в лоно католической церкви в первые годы его правлейия достигло нескольких десятков тысяч человек. Позиции протестантов в королевстве слабели, но они продолжали сопротивление.
В этой обстановке в мае 1662 г. в Пожони (Пресбурге, совр. Братиславе) Леопольдом I было созвано Государственное собрание[372]. Об атмосфере, царившей на этом сословном съезде, свидетельствуют сохранившиеся дневники его участников[373]. Еще задолго до его начала надор Ференц Вешшелени предупреждал короля, что съезд сословий будет трудным, т. к. протестанты потребуют удовлетворения своих жалоб на притеснения и несоблюдение законов, защищающих их интересы. От всего же Государственного собрания следовало ожидать постановки вопроса о компенсации ущерба, нанесенного стране иностранными войсками и выводе их из королевства. Первый вопрос надору представлялся неразрешимым, т. к. он не верил, что король пойдет навстречу протестантам. В то же время первый сановник королевства опасался, что в случае неудовлетворения требований протестантов, на съезде может произойти раскол, а это угрожало бы авторитету монарха и представляло опасность для всего христианства. Второй вопрос — об иностранных войсках, по мнению надора, решить было легче, при условии, если король докажет сословиям, что императорские войска остаются в стране не для грабежа, а для ее защиты и только до тех пор, пока не выяснятся намерения Порты и ее вассала Трансильванского княжества в отношении Венгрии. При этом монарх должен был бы гарантировать поддержание порядка в армии и строгае наказание военных за преступления против мирного населения. Содержание армии должно было быть передано австрийской казне. Вешшелени не рекомендовал Леопольду появляться в Пожони, если тот не намерен решать эти вопросы[374].
370
См. об этом:
371
См. о нем:
372
См. об этом:
373
MOL. N 114. Kovachich Márton György gyűjteménye. Diariae Diaetae. Vol. 3. Diarium continens Acta Diaetalia Anni 1662 Posoniensis maxime res Status Evangelici de scribens opera Stephani Kecskés, Michaelis Petenada et Samuelis Armpruster Ablegatorum Civitatis Sancti Georgii congestum. (Далее — Diarium 1662).
374
Vesselényi Ferencz nádor levele a királyhoz, Pozsony, május 6. 1662. Cm.: