Как и в истории с Вёрёшкё, позицию Вены в последнем случае определяла стратегическая важность Кешмарка. Рудольф предпочитал, чтобы граничащая с Польшей крепость оставалась в руках немецкого генерала Руэбера, последнего владельца крепости и принадлежащих ей поместий, Именно он купил в залог владения у разорившегося венгерского аристократа польского происхождения Альберта Ласки. И уже этот залог перекупил предприимчивый Тёкёли, справедливо полагавший, что ни легкомысленный Лашки, ни, напротив, серьезный, но обремененный неразрешимими проблемами снабжения кешмаркского гарнизона боевой генерал, в положенный срок не внесут стоимость заложенного имущества. Но если с Ласки Шебештьен на первых порах еще как-то мог договориться, откупившись от его требований большей, чем требовалось суммой, то с Руэбером, за спиной которого стоял венский двор с его боязнью венгерской аристократии, дело обстояло значительно сложнее.
Эрцгерцог Эрнст предлагал брату поступить мудро, удовлетворив обе стороны — заплатить долг Руэбера в части, касающейся самой крепости Кешмарк, а поместья оставить за Тёкёли. Однако последнего такое решение не удовлетворяло. Он добивался в первую очередь именно крепости-замка. Более того, Шебештьен только там задумал справить долгожданную свадьбу. Однако, когда осенью 1582 г. он с невестой, ее сановитой родней и именитыми гостями прибыл в Кешмарк, то крепость оказалась захваченной Руэбером и его людьми. Тёкёли с гостями пришлось расположиться в ратуше местечка Кешмарк и там же отпраздновать свадьбу. Поскольку Руэбер не собирался покидать захваченную силой крепость, Шебештьену с молодой женой после некоторого ожидания пришлось удалиться в Шавник[438].
Поле этого инцидента оскорбленный и возмущенный Тёкёли обратился к Рудольфу с резким письмом, позволяя себе такие выражения, которые не только шокировали привычный к чопорному испанскому этикету венский двор, но казались вообще малопозволительными в обращении подданного к монарху. Этот мужлан из «новых венгров» писал своему королю: «…Мое дело правое, и тем не менее я не слышу ответа на него…» «…Прошу Ваше Величество милостиво принять во внимание мое долготерпение и мои многочисленные услуги и пользу королевской казне <…> Не думаю, чтобы я совершил какое-нибудь преступление против родины или Вашего Величества, из-за которого я должен лишиться своего имущества и терпеть несправедливость. Если я не получу свои владения, пусть мне вернут деньги. И хотя мне не в радость, но я буду искать и найду такое место, которое подходит мне и достойно меня. Моя жена происходит из старой знатной семьи, и ей не пристало, чтобы я возил ее с места на место и селил в чужих домах. Мне нужен такой очаг, который я мог бы назвать своим. И если я не найду такого во владениях Вашего Величества, то буду вынужден искать его в других краях. <…> Большое неуважение по отношению ко мне вынудило меня говорить от сердца. Я не могу скрывать: если меня не услышат, я буду вынужден обо все открыто рассказать сословиям на ближайшем Государственном собрании…»[439]. Таким образом, опасения эрцгерцога Эрнста в связи с возможным обращением Тёкёли к Государственному собранию не были напрасными.
Бросается в глаза уверенность в себе, высокая самооценка и самосознание этого вчерашнего безродного торговца. Несколько позже он искренне или притворно смиряется с потерей Кешмарка, но снова просит у короля Вёрёшкё. При этом он самонадеянно заявляет, что если король пойдет навстречу этой просьбе, то он, Тёкёли, будет сопровождать Рудольфа на Государственное собрание, чтобы «усилить блеск двора своими хорошо снаряженными слугами»[440]. С типичной для нувориша психологией Шебештьен мечтал, как он выступит в сиянии и блеске своего богатства среди сильных мира сего.
В конце концов Тёкёли получил Кешмарк в 1584 г., что по времени совпало со смертью Руэбера. Гражданин Надьсомбата, купец, распространил свою власть, власть феодального сеньора, на город Кешмарк, который потерял статус свободного королевского и превратился в частнофеодальный. Население города было обложено податями и повинностями и подчинено суду и администрации нового хозяина. Горожане не могли смириться ни с потерей свободы, ни с новым хозяином. Они начали борьбу с Тёкёли, соединив свои силы с возобновившим свои притязания на Кешмарк Альбертом Ласки. Город трижды поднимался против Шебештьена и трижды проигрывал. На горожан был наложен большой штраф, их заставили сдать оружие, повиниться перед Тёкёли и признать его власть, присягнув на верность. Власти на сей раз поддержали нового хозяина, однако без всякой симпатии к нему. Капитан Кашши (совр. Кошице) Ногаролли, который привел войска для подавления восстания, отпустил Ласки, а в Вену послал сообщение с весьма нелестным отзывом о Тёкёли: он очень деспотичный и спесивый человек, слишком много мнит о себе, беспричинный самодур, которого повсеместно ненавидят как в городе, так и за его пределами, в то время как Ласки обожают[441]. На самом деле, кешмаркцы терпеть не могли своего нового сеньора и немилосердно злословили о нем. Рассказывают, когда в 1591 г. у Тёкёли родился сын и он отметил это событие пушечным салютом, будто бы один из горожан заметил: «Родился спаситель». На это замечание последовал ответ второго собеседника: «Так оно и есть. Только отец спасителя — дьявол»[442].