— Думаешь, ты такая умная, чтобы избежать этого, а лохматоголовая? — хрипло сказал он, указывая на мрачный поток изнурённых кадетов, прогоняемых мимо двери. — И ты тоже пришла из Верхнего Замка? Ещё один захудалый дом, умирающий прямо на ногах, ещё один кендар, удирающий, пока дом ещё не рухнул…
Плохо остриженные волосы Руты почти ощетинились. Она отрезала их при уходе и оставила в холодных руках своего Лорда, на случай если она никогда не вернётся — плохая замена её костям, которые сожгли бы на погребальном костре в почётный прах, но всё же лучше чем ничего. И если она была рада сбежать из того жуткого места, то вина за это заставляла её биться ещё более свирепо.
— У меня есть разрешение моего лорда, чтобы тренироваться вместе с людьми Верховного Лорда. Мин-Дреарские[6] рандоны всегда так делают.
— Проклятые чёртовы недоумки[7], рысящие вслед за безумным крысо-рогом[8]…
— Это значит быстрый — орн[9], идиот. — Рута бросила взгляд на знамя дома Норф, на свирепого рогатого зверя вышитого на фоне щита цвета слоновой кости, сверкающего в темнеющем зале. Кто может смеяться над подобными вещами, за исключением, возможно, некоторых идиотов из числа жителей Заречья, кто даже никогда и не видел ни одного из них в реальности?
Коман выглянул за дверь.
— Сюда опять подходит твой дом, парень. Вставай и иди.
Кадет Каинрон пошатываясь поковылял к выходу. У дверей он оглянулся на Руту.
— Я запомню тебя, полоумная. И все Каинроны помнят проклятую Шиповник Железный Шип. — На мгновение показалось, что сам Калдан глянул из мрачных глаз парня. Рута отступила на шаг, изобразив Даркварский знак против зла. Каинрон мигнул, неуверенно рассмеялся и, спотыкаясь, вышел, чтобы быть сметённым своими товарищами, пробегающими мимо.
Коман пристально смотрел ему вслед.
— Неужто все сошли с ума? — Он так посмотрел на Руту, как будто его искушало желание изобразить защитный знак против неё самой. — Сумасшествие заразно. Серый Лорд Гант заразил им все Воинство в Белых Холмах, а теперь Чёрный Лорд Торисен делает это снова!
— Если ты хочешь предъявить ему претензии, — сказала Рута, когда дальняя дверь с усилием отворилась, визжа погнутыми петлями, — то вот твой шанс.
В сумерки зала въехали два всадника, один на высоком чёрном жеребце, другой на маленькой серой кобыле со сложно заплетённой белой гривой.
— Это лорд Ардет, — сказал Коман, приглядевшись ко второму. — Во имя Тёмного Порога… — Его голос стих, а челюсть отвалилась.
Лорд Омирота казалось, принёс в зал восхитительный свет, как если бы взошла полная луна, которая была эмблемой его дома. Сияние как будто исходило из глубины его костей, проникая через одежду, через саму его плоть. Но нет, думала Рута, тоже на него глядя: это, должно быть, только его белоснежные волосы. И всё же, всё же…
Ардеты были несколько высокомерны, они гордились своим утончённым лордом, который в свои сто пятьдесят с лишним лет провёл свой дом через такое множество бедствий, что даже летописцы Горы Албан потеряли им счёт. Худшими из них были тридцать один год хаоса после Белых Холмов, когда в отсутствие Верховного Лорда Кенцират чуть не распался на части. Только Ардет знал, что наследник Ганта жив: мальчик Торисен, рожденный в ссылке, который тайно пришёл к нему, и которого Ардет спрятал среди офицеров рандонов Южного Воинства. Спустя четыре года Торисен достиг совершеннолетия и, наконец, предъявил права на место своего отца.
Каинрон утверждал, что он всё ещё марионетка Ардета, или того хуже.
Некоторые подозревали, что при Водопадах Верховный Лорд выскользнул из пальцев своего наставника.
С тех пор его друзья стали размышлять, а так ли уж нуждается Торисен во влиянии Ардета, чтобы спастись от себя самого. Рута инстинктивно чувствовала, что теперь старый лорд пытается вновь утвердить свой контроль над молодым человеком.
Возможно, это единственно правильное решение, подумала она, полуоглушенная, тянясь к старому хайборну, как к солнцу после сильного мороза. Возможно, вот истинное сердце Кенцирата, его тайный правитель, которому все должны уступать, как и сам Торисен когда-то. Её собственный лорд — сломленный человек, его сыновья — пепел перед ним, его кендары плохо связаны с ним из-за его слабой воли. Верховный Лорд Торисен держал своих людей почти также слабо — из-за своей слабости — издевались Каинроны, чей собственный лорд держал их в своих руках подобно мучительной смерти; из-за неуместного такта — говорили союзники, пожимая плечами. Рута знала только, что это заставляет её нервничать. Как было бы великолепно, думала она сейчас, упасть к ногам Ардета, вложить свою жизнь в эти тонкие сильные руки и услышать шепот его слов приветствия.