До выхода уже было рукой подать, но тут на ближайшей к дверям кровати отодвинулась занавеска, и из-под нее показался Блэк. Северус невольно подумал, что Блэк, оказывается, в этом возрасте был куда крупнее, чем он — это первое, что пришло ему в голову; второе — какая безоглядная ненависть исказила это привлекательное лицо… знакомое выражение, настолько знакомое…
Северус замер в неподвижности — привычная реакция, когда постоянно ждешь нападения… Он чувствовал вес волшебной палочки у себя в рукаве — она была там, легонько касалась запястья… достаточно неуловимого движения, только чуть-чуть развернуть кисть — и оружие само скользнет в ладонь… Блэк не знает, что он такому научился; Блэк даже не заметит атаку… с ним можно сделать все, что вздумается — хватит даже средненького темного заклятия; этого будет довольно, чтобы пробиться за все щиты, чтобы от этого смазливого лица остались лишь лохмотья кожи, и кровь залила темно-серые глаза…
Раздался протяжный скрежет. Больничные двери распахнулись, и в зазоре между деревянными створками появился Дамблдор. На его мантии, густо-рубиновой и шитой серебром — будто изукрашенной вспышками заклинаний — в свете ламп переливались искорки. Он заметил Северуса и Блэка, не мог их не заметить… должно быть, это случилось даже раньше, чем они успели повернуть к нему головы, но в его бледно-голубых глазах светилось лишь безмятежное любопытство.
Окклюментные щиты рванулись на место — с такой силой, что Северус почувствовал боль. Палочка юркнула в руку — ладонь стала липкой и влажной, а сердце грохотало, как лошадиные копыта.
— Добрый вечер, господа, — произнес директор — таким тоном, словно ничего особенного не происходило… точно перед ним не стояли заклятые враги с палочками наизготовку, и каждая мышца в их телах не звенела от ненависти. — Сожалею, что болезнь ваших друзей помешала вам сегодня посетить праздничный пир. И тем не менее…
Он приблизился — на губах играла легкая улыбка, однако глаза за очками-половинками смотрели пытливо и серьезно; ничего похожего на искорки смеха.
— Конечно же, перед зовом столь пылких чувств меркнет все остальное.
О Господи. Эти его тирады — Северус помнил сам факт, но позабыл, как именно они звучали… позабыл, как Дамблдор их произносил — всегда от чистого сердца… Ему хотелось перебить все окна в больничном крыле, но было страшно, достаточно хоть на мгновение ослабить стальную хватку окклюменции — и он взорвется…
Дамблдор остановился между Северусом и этим кобелем.
— Ступайте спать, — велел он все с той же тонкой улыбкой, переводя взгляд с одного своего студента на другого. — Ибо вечером, знаете ли, воцаряется плач, а на утро радость.[4]
— Спокойной ночи, сэр, — сказал Блэк, одарив врага напоследок еще одним неприязненным взглядом — у Лили никогда бы так не вышло; Северус только уставился на него в ответ — из прохладных глубин окклюменции, где даже ненависть сжималась в комок… но не пропадала до конца, всегда поджидала рядом…
Размашистой походкой Блэк миновал расстояние до двери; скрылся за ней — шаги все удалялись и наконец затихли. На Дамблдора Северус взглянуть не осмелился — тоже двинулся к выходу, прекрасно зная, что вжимает голову в плечи; мысли сами складывались в мольбу… но о чем? Успеть, пока директор безмолвствует? Или чтобы он сказал что-нибудь доброжелательное? Северус и сам не знал; не знал даже…
Слова Дамблдора заставили его замереть на пороге.
— Мистер Снейп? — позвал директор; как же хорошо, что это оказалось не "Северус" — только не сейчас, не теперь, когда он снова услышал этот голос — впервые с того момента, как шепот "Северус, пожалуйста" ножом полоснул по сердцу…
Он обернулся, но промолчал, только смотрел на Дамблдора по-совиному искоса, не желая встречаться с ним взглядом. Тот тоже наблюдал за Северусом — пока что не обрушил на него всю мощь своего взора, просто глядел серьезно и пытливо.
— Да, директор? — произнес Северус, когда тишина затянулась. Что это — неужели что-то мелькнуло под тонким щитом чужой окклюменции?
— С возвращением — только и всего, — ответил Дамблдор. Чутье предупреждало, что изначально он собирался сказать что-то другое, но что именно — Северус не представлял. — Вы ведь впервые не составили нам компанию на каникулах.
Если бы Северус мог вернуться в Хогвартс — в тот замок, что жил в его памяти, где он был взрослым, где все знали и о нем, и о том, что он натворил, — знали и простили, совсем как Лили, — Северус надеялся, что в том Хогвартсе он бы услышал: "Добро пожаловать, мой мальчик. Добро пожаловать домой".
4
Дамблдор цитирует чуть измененный Псалом 29. Откуда он его знает? Ни малейшего представления (прим. перев.).