Рай утилитариста
Простоквашино — это идиллия утилитаристов. Ключевым в диалогах всех трех серий является слово «польза». Именно это слово или выражения, которые его заменяют, доминируют в повествовании. Персонаж, который с самого начала делает тему утилитаризма краеугольной для всей истории, — это мама дяди Федора. Собственно, завязка истории происходит в момент, когда в один кадр сводятся два утилитариста — кот Матроскин и мама дяди Федора. Мама мальчика ставит вопрос «ребром»: «Какая от этого кота польза?» Папа дяди Федора, идеалист-флегматик, обладающий прекрасным чувством юмора, пытается противостоять утилитарному подходу жены: «Почему обязательно польза? Какая, например, польза от этой картины?», но терпит поражение перед лицом «неопровержимых» фактов: «От этой картины большая польза — она дырку на обоях загораживает».
Мальчик и кот уезжают в деревню, где обнаруживается, что, сбежав от утилитаризма мамы, дядя Федор вынужден жить под одной крышей с «куркулем» Матроскиным, который тоже хочет, чтобы все всегда было максимально полезным. Он не хочет «зря» кормить домочадцев (Шарика, галчонка, корову Мурку) и не хочет, чтобы деньги тратились на ненужные вещи (бесполезные в деревне зимой кеды, поздравительную телеграмму, подписку на периодику). Разница, однако, в том, что если с утилитаризмом мамы дядя Федор бороться не мог, то по отношению к другу-филистеру он может занять более критическую позицию, которая и позволяет взглянуть на проблему утилитаризма по-новому, а именно как на проблему его совместимости с прагматизмом дяди Федора и идеализмом Шарика.
Собственно, сам принцип компромисса, возведенный в идеал простоквашинским сериалом, созвучен философии утилитаризма, поскольку предполагает максимально эффективное, не радикальное и, соответственно, не насильственное решение проблемы межличностного общения. Важно также и то, что Матроскин, как воплощение позднесоветского утилитаризма, возник в процессе прагматичного по своей сути отказа не столько от несостоятельного, сколько от несостоявшегося идеализма предшествующего периода, а также в процессе обретения качеств пластичности, адаптируемости к новым обстоятельствам. Для понимания этой черты характера Матроскина центральным элементом повествования является своеобразный «городской романс», который Матроскин исполняет в мультфильме «Зима в Простоквашино»:
Улыбку вызывает несоответствие «драматического» пафоса песни мизансцене предновогодних кадров. Матроскин, вальяжно расположившись напротив печки с весело танцующим огнем, вдруг становится бардом. В уютной предновогодней обстановке лирический герой романса представлен — довольно неубедительно — как жертва какого-то экзистенциального кризиса. Первый куплет песни — намек на утрату героем былого идеализма, на превращение романтика в пассивное существо, променявшее путешествия и природу на суррогат телевизионных образов. Второй куплет фиксирует еще большую текучесть лирического «я»: с грустью говорится о необходимости забыть прошлое, но, что еще удивительнее, сообщается и о том, что ни соседи, ни друзья не смогут узнать изменившегося героя. При этом никто из присутствующих в слова песни не вслушивается. Дядя Федор трепетно выводит слова новогоднего приветствия; Печкин томно обмахивается шапкой; папа дяди Федора курит трубку и улыбается, глядя на «странную настроечную таблицу» телевизора; а Шарик вдохновенно творит праздничный пирог и улыбается, воображая, как пирог превращается то в сардельки, то в косточку.
Иными словами, грусть поколения «шестидесятников» (а именно это поколение представлено лирическим «я» романса) по утраченному романтизму воспринимается героями-прагматиками лишь как фон.
Примечательно, что папа дяди Федора, своим «вечнозеленым» свитером, бородой и чувством юмора напоминающий интеллигентов — «шестидесятников», как раз и занят починкой телевизора, который, как поет Матроскин, заменил бывшим романтикам природу.
Совершенно очевидно, что в мире Простоквашино на передний план вынесен идеал утилитаризма, поскольку именно Матрос кину даровано право иронизировать либо над героями, которые выражают иную философскую позицию, либо над самой неутилитарной философской позицией, даже если она не связана с определенным героем. Над Матроскиным же иногда иронизирует только юный прагматик дядя Федор. Все остальные философские позиции представлены в подчинении прагматизму и утилитаризму.
Утилитаризм Матроскина и уход героев мультфильма в частную жизнь — это эпитафия советскому утопизму, и шестидесятническому идеализму в том числе. Так, например, Матроскин мило перекраивает на свой лад идею солидарности трудящихся — он объясняет, почему они с Шариком помирились, когда вместе вытаскивали машину дяди Федора из сугроба: «Совместный труд — для моей пользы — он объединяет». Парадоксально, что в этом высказывании, с одной стороны, обнажается фальшь советских лозунгов, но с другой — утилитаристская редакция марксистской идеи коллективности спасает саму эту идею. Иными словами, утилитаризм простоквашинских обитателей сочетается вовсе не с индивидуализмом, но с умением жить в коллективе, дружить, заботиться друг о друге и успешно достигать компромисса, когда намечается расхождение во взглядах по тому или иному вопросу [592].
Наряду с представленной выше критикой советского утопического проекта в целом, утилитаристы из Простоквашино иронизируют и по поводу утопической по сути критики советского проекта интеллигенцией 1960-х и 1970-х. Матроскин — это тип героя, который возник в результате иронического пересмотра утопий позднесоветского периода: рожденного «оттепелью» и ориентированного в будущее романтизма 1960-х и утопизма 1970-х, который, напротив, был ориентирован в прошлое и принял форму ностальгии по потерянному раю деревенского уклада.
Поскольку о подтрунивании над переживаниями «шестидесятников» говорилось выше («бардовская» песня Матроскина), охарактеризуем вкратце отношение героев-утилитаристов к утопизму 1970-х с его идеализацией русской деревни, ностальгией по утраченной духовности, «деревенской прозой» Валентина Распутина; Василия Белова, экологическими фобиями и т. д.
С одной стороны, факт ухода главных героев мультфильма в деревню свидетельствует о том, что они деревню идеализируют. Кроме того, идиллическая природа деревенской жизни воплощается с помощью цветовой палитры мультфильма [593]. В сценах, где действие происходит в городской квартире дяди Федора, используется более темная палитра: бордовые стены, серо-черный плед на диване скучного зеленого цвета, неяркие тона натюрморта, единственная польза от которого закрывать дырку на стене, «давят», создают ощущение клаустрофобии, По сравнению с красками городской квартиры дом героев в деревне — это пространство уюта и счастья. Рисунок и композиция (самовар, показанный «крупным планом», пироги, которые печет Шарик, чуть ли не постоянно распахнутые окна с чудесными занавесочками в цветочек) создают ощущение открытости и гармонии.
Более того, если Москвы в городских сценах мультфильма практически нет (за исключением нескольких новостроек за окном на лестнице в начале первой серии, мы еще мельком видим перрон вокзала), то дом дяди Федора в Простоквашино окружают симпатичные сад, огород, соседские дома. Действие также развивается за пределами деревни — среди ярких полей, рек, лесов.
С другой стороны, идеализация деревни в мультфильмах о Простоквашино гораздо менее серьезна и патетична, чем отношение к деревенскому укладу в прозе «деревенщиков». Во всяком случае, персонажи мультфильма, воплощающие деревенскую жизнь, — почтальон Печкин и Шарик — изображаются явно «отсталыми» по сравнению с горожанами, которые бывают в Простоквашино наездами, и по сравнению с утилитаристом Матроскиным, который «прикипел» к хозяйству и в город не вернулся.
592
Индивидуализм разъедает отношения героев мультфильмов «Возвращение блудного попугая». Попугай Кеша и его хозяин Вовка ничего не делают сообща, каждый из них живет своей жизнью.
593
К сожалению, в новой, оцифрованной редакции мультфильмов о Простоквашино вся оригинальная цветовая гамма утеряна. Все сцены мультфильма кажутся одинаково яркими, везде используются довольно «ядовитые» цвета, не позволяющие более судить о смысловой нагрузке цветовой палитры оригинального издания серии.