«Мы обсуждали эти вопросы в течение нескольких часов, но стороны так и не пришли к согласию», — писал он. «Следующий вопрос, — отмечает он, — касался того, выносить ли это на общее обсуждение во время конференции, где, конечно, это вызовет бурную полемику»[38].
Как искусный политик он понимал, что такой ход может привести к еще большим неприятностям.
Чтобы выйти из этой тупиковой ситуации, президент Батлер вынужден был пойти на компромисс: в результате делегаты одобрили резолюцию, в которой было записано, что богословские воззрения, которые не разделяет значительное большинство членов Церкви, не должны преподаваться в адвентистских учебных заведениях или публиковаться в церковных изданиях до тех пор, пока они не будут одобрены авторитетным руководством»[39]. В этом постановлении, вероятно, имелись в виду редакторская работа Джоунса и Ваггонера в «Знамениях» и их преподавательская деятельность в Хилдсбургском колледже. Этот компромисс, однако, не привел к желаемым результатам, он лишь на время снял остроту противоречий.
И Батлер, и Елена Уайт, упоминая о сессии Генеральной конференции 1886 года, характеризовали ее как «ужасную конференцию»[40]. Батлер вспоминал позднее, что эта конференция как никакая другая произвела на него самое угнетающее впечатление. Елена Уайт писала, что «Иисус был опечален и сильно огорчен поведением Своих святых». Она особенно была расстроена тем, что братья проявляли «грубость», «неуважение и недостаток сочувствия и сострадания друг к другу»[41]. Все это предвещало атмосферу миннеапольской конференции.
Вероятно, самым заметным негативным следствием совещания Генеральной конференции в 1886 г. была потеря Кенрайта — одного из самых успешных евангелистов и сторонника традиционного подхода к закону наряду с Батлером и Смитом. Кенрайт принимал активное участие в полемике о Законе и заветах, которая проходила во время заседаний богословского комитета. В жарких дебатах он понял, что Ваггонер обладает очень вескими аргументами. К сожалению, Кенрайт придерживался убеждения, что если традиционные взгляды Церкви на закон ошибочны, то «их [адвентистов седьмого дня] положение безнадежно». Но вместо того, чтобы принять точку зрения Ваггонера, что Десять Заповедей — это установления, которые ведут человека ко Христу, Кенрайт отверг и непреложность закона, и адвентизм. Позднее он охарактеризует дебаты, разгоревшиеся в 1886 г. относительно закона в Послании к Галатам, как решающий момент, после которого он на протяжении нескольких недель будет пересматривать адвентистские воззрения на закон в Послании к Галатам. Он изложил свои изыскания перед руководством Церкви в Батл–Крике, сложил с себя все должностное обязанности и подал заявление об уходе из Церкви. Руководство удовлетворило его просьбу 17 февраля 1887 г. В тот же день Батлер написал Елене Уайт, что Кенрайт отказался от результатов своих исследований относительно «вопроса о законе»[42].
Батлер написал в «Ревью», что Кенрайт «думал, что мы возвышаем закон над Христом». В этих словах Батлера частично отражена проблема, обсуждение которой займет центральное место в повестке дня на совещании Генеральной конференции в 1888г. Кенрайт разобрался в этой проблеме в конце 1886 г., но не смог перестроить свою теологию, ориентированную на закон, и воспринять евангельскую истину о спасении по благодати через веру. Он не видел другого выхода, кроме отвержения закона и присоединения к баптистам. Впоследствии он стал самым яростным оппонентом адвентистов и в 1897 г. опубликовал свою знаменитую книгу «Отречение от адвентизма седьмого дня» («Seven–day Adventism Renounced»).
Президент Генеральной конференции сказал по этому поводу следующее: «Для нас всех было большой неожиданностью узнать, что он так быстро и так радикально изменится». Он видел причину этого в неустойчивом характере Кенрайта[43]. Да, действительно, отношение Кенрайта к Церкви было переменчивым, но факты свидетельствуют о том, что он понял, что адвентистское руководство не выработало твердых воззрений по вопросу заветов, и возвысило закон над Евангелием.
Если Кенрайт понял часть истины, которую стремился представить Ваггонер, то Батлер, Смит и их коллеги слепо держались за свои традиции, создававшие в Церкви богословские проблемы, которые становились все более очевидными. Уход из Церкви Кенрайта из–за проблемы истолкования Послания к Галатам должен был пробудить Смита и Батлера, но его отступничество привело к тому, что они еще больше укрепились в своем мнении и готовились к будущей полемике. Отступничество Кенрайта, разумеется, не помогло им иначе относиться к Джоунсу и Ваггонеру и их новой теологии, которая сосредоточивала внимание на «Евангелии в Послании к Галатам». Напротив, это подняло боевой дух старых гвардейцев. В конце концов, разве они не предсказывали, что это новое учение принесет такие плоды?
40
Письмо Д. Батлера к Е. Уайт, 1 октября 1888 г.; Письмо Д. Батлера к Е. Уайт, 16 декабря 1886 г.; Письмо Е. Уайт к Д. Батлеру, 14 октября 1888 г.