2. Почему правильное понимание вести о вере в возвеличенного Спасителя было так важно для адвентистов в 1888 году?
Этот вопрос возвращает нас к первым десятилетиям адвентистского движения. Богословие адвентистов седьмого дня включает в себя две категории доктрин. К первой относятся доктрины, которые адвентисты разделяют с другими христианами. Это спасение по благодати только через веру, важность Библии, историческая роль Иисуса как Спасителя мира и сила молитвы.
Ко второй категории относятся доктрины, которые отличают адвентистов седьмого дня от других конфессий. К таковым относятся: святость седьмого Дня, субботы, Второе пришествие Иисуса перед началом Тысячелетнего Царства, а не после него, условная природа бессмертия, а также весть о суде в Книге Пророка Даниила (гл. 7 и 8) и в Книге Откровение (гл. 14).
В девятнадцатом веке адвентисты жили большей частью среди христиан, поэтому они не стремились заострять внимание на тех доктринах, которые были общими для всех христиан. Действительно, зачем проповедовать о спасении по благодати баптистам, которые уже верят в эту доктрину, или о важности молитвы методистам, которые и так об этом уже знают?
Куда важнее было проповедовать об отличительных адвентистских доктринах, чтобы убедить людей в важности соблюдения седьмого дня недели, субботы. В результате адвентистские евангелисты приходили в какую–то общину и публично вызывали известных проповедников на дискуссию по таким вопросам, как природа смерти и ада, истинная суббота и так далее. Такой подход ярко освещал отличительные адвентистские доктрины. В эпоху, предшествующую появлению радио и телевидения, публичные дискуссии привлекали толпы людей в маленьких городах.
Но в этом были и свои отрицательные стороны. Так, 40 лет такой проповеди привели к определенному разделению между адвентистами и основными христианскими конфессиями. Поэтому Елена Уайт в отрывке из книги «Свидетельства для проповедников», который приведен выше, умоляет о том, чтобы адвентисты проповедовали
«весть Евангелия Его благодати… чтобы мир [включая иные конфессии] больше не говорил, будто адвентисты седьмого дня говорят лишь о законе, но не учат вере во Христа»[2].
Воинственные методы адвентистских евангелистов сделали из них полемистов, которых зачастую больше волновала победа в споре, основанная на веских библейских аргументах, чем проявление любви к тем, кто в чем–то отличался от них. Елена Уайт отмечала:
«Донося до людей требования Закона, многие забывают представить им безграничную любовь Христа»[3].
Другими словами, адвентисты использовали такие методы проповеди, которые часто ожесточали их оппонентов в ходе дискуссии. Даже будучи правы с доктринальной точки зрения, они, как полагала Елена Уайт, проявляли ложный дух.
Эта тактика, отточенная до совершенства в непрерывных дебатах, на сессии Генеральной конференции в Миннеаполисе была использована не против других церквей, но нацелена на адвентистских проповедников, которые высказывали свои воззрения, отличавшиеся от мнения большинства. Елена Уайт назвала этот ложный дух, который во многом способствовал внесению разобщения в среду участников конференции в Миннеаполисе, фарисейским духом (см. вопросы 15 и 16).
Таким образом, адвентистская Церковь к 1888 году была готова внести поправки в свою теологию, а также изменить подход к проповеди. Прежде чем приступить к обсуждению того, что происходило на совещании, мы коснемся событий, которые имели место как внутри Церкви, так и за ее пределами и которые предшествовали Генеральной конференции в Миннеаполисе.
ГЛАВА 2
ЛЮДИ И СОБЫТИЯ ПЕРЕД НАЧАЛОМ КОНФЕРЕНЦИИ В МИННЕАПОЛИСЕ
На первый взгляд, 1888 год не предвещал никаких громких событий. «Наши взоры обращены в будущее», — писал Урия Смит в редакционной статье журнала «Ревью энд Геральд». «Будущее с каждым годом становится все яснее, доказательства все убедительнее свидетельствуют, что мы не хитросплетенным басням следуем, возвещая скорое пришествие нашего Господа. Пророчества стремятся к своему исполнению. События движутся со все увеличивающейся скоростью. Слово Божье доказывает Свою истинность и утешает каждого смиренного верующего, даруя ему надежду на то, что все, построенное на Нем, никогда не рухнет»[4].
Президент Генеральной конференции Джордж Батлер высказывался примерно в том же духе. «У нас есть много причин благодарить Бога, и мы с воодушевлением вступаем в новый 1888 год», — писал он в циркулярном письме служителям адвентистского движения в январе 1888 года. Отмечая, что адвентисты седьмого дня «никогда не настаивали на той библейской экзегезе, которую им надлежало оставить», он подчеркивал: «Каждый год у нас появляется все больше свидетельств относительно того, что мы правы в своем истолковании великих пророческих тем, и это особо выделяет нас как народ»[5].