Задача, которая стояла перед Еленой Уайт в середине девяностых, была ясна. Адвентисты достаточно много времени посвятили, представляя друг другу проблемы, поставленные в Миннеаполисе. Верно, что не все приняли эту весть, но, с ее точки зрения, дальнейшая проповедь на эту тему среди адвентистов приведет, скорее, к ухудшению положения. У. Уайт написал по этому поводу: «Мама говорит мне, что некоторые из наших людей совершают ошибку, планируя открыть учебные заведения для пасторов и служителей… Она считает, что после конференции в Миннеаполисе была потребность в таких кратких курсах для служителей, но теперь, когда свет был представлен и принят, именно эти служители должны сами собирать вокруг себя молодых работников и помощников из рядовых членов церкви и идти на миссионерские поля — работать и учить других. Мы уже близки к цели; время коротко, и необходимо предпринять всяческие усилия, чтобы в кратчайшее время донести весть до наибольшего числа людей»[327]. Хотя не все восприняли весть 1888 года с открытым сердцем, для Церкви этого было достаточно, чтобы двигаться вперед, исполняя свою первоначальную миссию — проповедь особой трехангельской вести по всем миру. Если это было хорошим советом в конце 1890 годов, то он еще более актуален и сейчас. Вероятно, настало время отложить в сторону все наши весьма маловдохновенные вопросы, которые стоят на повестке дня, и воспринять более серьезно совет Елены Уайт по этому вопросу.