Любимицей отца, однако, оставалась старшая Аньес, двух остальных он порой совсем не замечал. Тем не менее, Матильда отца любила: если мать его любит, значит, есть за что, справедливо полагала она.
Раздался стук в дверь, и Матильда вздрогнула: так задумалась, что даже не заметила, как Аньес ушла.
— Входи, — разрешила она, уверенная в том, что это Тристан.
Так и оказалось: в комнату нерешительно заглянул её младший десятилетний брат.
— Проходи, дорогой, — улыбаясь, пригласила его Матильда. Он был немного застенчив, и потому она всегда старалась быть с ним мягкой и ничем его не обижать. — Ты что-то хотел?
— Все собрались уже, Матильда. Тебя только ждём, — сказал он и в сильнейшем смущении уставился на неё, широко раскрыв глаза.
— Ой, а что, Аньес не могла сказать? — возмутилась Матильда. — Вечно она ленится лишний раз по лестнице подняться.
— Да мне не трудно, — пролепетал Тристан, так и не отрывая изумлённых глаз от неё. При этом смотрел он вовсе не на лицо, а куда-то ниже. Проследив за его взглядом, Матильда заметила, что одевая к ужину котту [1], забыла скрепить её у горловины, занятая своими размышлениями и воспоминаниями, поэтому большая часть груди была открыта для взора ребёнка. Матильда смутилась не менее мальчика и сразу же бросилась поправлять котту.
— Тристан, не смотри ты так на меня, — сказала она, поворачиваясь к крайне смущённому мальчику. — Рано тебе ещё такими делами интересоваться.
— Прости, Матильда! Просто сегодня… сегодня я разговаривал…
— С кем? — заинтересовалась она, приведя себя, наконец, в надлежащий вид.
Тристан помолчал, явно раздумывая, делиться историей с сестрой или нет. Но потом всё же решился и выпалил:
— С Гериком. Он сказал мне, что я уже взрослый…
Матильда подавила желание хихикнуть. Ну да, как же. У неё уже имелись мысли относительно того, что наговорил её брату Герик.
— Продолжай, — подтолкнула она Тристана.
— Вот он и сказал, что я уже большой и спросил, интересуюсь ли я девушками… Я ответил, что нет, потому что они скучные, и с ними толком не поиграешь никогда. И тогда Герик сказал мне, что покажет наглядно, как с ними можно играть. Он повёл меня в дом на окраине, а там была женщина… — Матильда улыбнулась мальчику, подбадривая. Он был так смущён… «Я убью Герика», — гневно подумала она. — Я её не видел раньше. И она отличалась от тебя и Аньес, и Беатрис… Так ярко разодета, а кое-где и раздета… Герику она обрадовалась, а вот мне разозлилась.
Матильда фыркнула, прерывая речь брата. Странно, что девушки находят в Герике?… Она столько времени гуляла с ним вместе по лесу и ничего особенного в нём никогда не замечала, чтобы терять голову. Красивый, правда, и говорить с ним приятно, но не единственный же он такой в Крэйвеке.
— И что же было потом?
— Ну… — замялся мальчик. — Он и показал мне.
— И как много он тебе показал? — с оживлением спросила Матильда. Конечно, это отвратительно, что Герик растляет маленького мальчика, но с другой стороны ей было очень интересно узнать, что же увидел её брат.
— Он стал раздевать её, — перешёл на шёпот Тристан. — И потом…
— Что? — быстро спросила Матильда, блеснув глазами.
— Матильда, я не могу о таком говорить с тобой…
Он был неимоверно смущён. Матильда понимала, что лучше всего сейчас сказать ему, чтобы не забивал себе голову ерундой и больше не ходил ни в какие дома на окраине с Гериком или с кем-либо другим, но она была слишком заинтригована, чтобы закончить разговор на этом этапе.
— Дорогой братик, — ободряюще улыбнулась она, обняв его и погладив светлые, как у неё, волосы. — Не волнуйся, я никому не расскажу.
— Потом я увидел…
Тристан всё ещё нерешительно смотрел на неё, не зная как далеко можно зайти в своих рассказах.
— Продолжай, — внезапно севшим голосом проговорила Матильда.
— Когда на ней не осталось одежды, он поцеловал её в губы…
— А дальше?… — поторопила она.
Поцелуи — дело очевидное. Что бывает после поцелуев — это по-настоящему интересно!
— Дальше он целовал её шею, одна рука его лежала ниже её спины… А вторую я не знаю, куда он дел, — пробубнил Тристан.
Матильда хихикнула, вызвав удивлённый взгляд мальчика.
— Ничего, продолжай.
— Потом он целовал её грудь, при этом женщина сильно стонала, как от боли. Я испугался за неё и подбежал к ним, дёргая Герика за рукав и напоминая, что он сюда играть пришёл. А Герик разозлился и выставил меня за дверь, сказав, чтобы я намотал на ус всё, что здесь увидел.