в лесу видно какие мы маленькие на самом делес берега смотрим как люди на другом берегуразными стайками передвигаютсяи они хрупкие на коричневой земле среди построеки плоских безлистых деревьевя слышу их веселые крики и смехвода приносит звук как из далекого сна
и мы часто думаемчто наверное когда-нибудьмы станем такими беззаботными фигуркамибыстро двигаться смеяться болтатьи видимыми издалека
но сейчас мы очень тяжёлыекак эта листва под ногамимы влажные и сырыекак будто запревшиеи очень медленные и слепые
IV
хожу по льдузаглядываю в серые влажные лункиоставшиеся от рыбаковсмотрю в мир подлёдный и представляютам в крошеве льдинок спит рыбаспит лягушка трава под хлопьями илаа здесь надо льдомбрейгелев душный свети тело хлебушек золотойс коричневыми шелушинкамитеплое мягкое под пуховикомздесь в толще воздуха спит черный парки лыжники лыжники скользят по тропинкамтихо глотает снег голосаи в немоте его кажется что иду крошечнаяи в немоте его иду как будто бы совсем стараялегкая и пустая
V
здесь в Кузьминках нет богачейтолько растравленные шашлычнымдухом мужланы с пивными баклажкамисерые мигрантыуставшие лесбиянкикоты и собаки бездомные
только земля напивается тяжестью от дождейя смотрю на тебяты стоишь на стволедерева сверженного ураганомты крепко держишьсяи улыбаешься как бы маша мне своей улыбкойкак ладонью издалека
здесь в Кузьминках просторпростор нашей памятиздесь в Кузьминках я по-детски стыжусьза наш убогий быт и слабостьмы бежали от пьяного извергаподгоняемые его хлопкамии криком Пиздуйте отсюда!мне было стыдно за слабостьза наши скупые силыи мы бежали и слышаликак он дышит нам в спинупьяными своими ноздрямикак скребет по асфальтупластиковая бутылкакоторую он пинкамиподгонял нам вследмы спрятались в черных деревьяха потом шагали с бравурной отдышкойи я говорила если бы у меня был пистолетмы бы его победили
здесь в Кузьминках нет богачейздесь в Кузьминках мы всеживем в убогих жилищахздесь языки кошек и птицперемежаются с языкамимигрантов плачем детейскрипом дворницкого велосипедамы здесь в одном телездесь мне по-детски стыдноза свой неказистый бытпод прозрачным куполомполитики и нищетыодним существом мы живемделим на всехвоздух и магазиныодну воду пьемКузьминки многоголовыеголодные в злом стыдеза себя за свою нищенскуютучность многоглазую
здесь мне по-детски стыднокак будто бы каждый мигмать меня заводит за картоннуюперегородку на рынкеи просит примеритьджинсы и пуховики все в этом торговом рядусмотрят на мои колготкина мои набухающие соскимать мусолит тонкую сигаретуторгуется а потом мы идемпокупать мясо яблоки соль и водку
мы в Кузьминках живемцелую долгую вечностьмы никогда сюда не приезжализдесь усть-илимск здесь грозныйздесь подольск здесь волгоградлюбой российский городс сладким далеким названиемв тревожных метаньях листвыв мокрых стенах хрущевок
каждый день мы здесь проживаемкак скудное целое детствовот ты проснуласьна крошечной простыневот засыпаешь в нашей большой колыбелии все ведут тебя и меняв некрасивый сад на горев заминированную школув белую поликлиникуна бесстыжий сибирский рынок
Эти люди не знали моего отца
Я люблю длинные названия, в них можно сразу многое рассказать, поэтому меня всегда забавляли романы эпохи возрождения, например. На самом деле у цикла «Эти люди не знали моего отца» изначально было название вот такое: «Я работаю управляющей независимого книжного магазина «Порядок слов в Электротеатре[2]», а «Эти люди не знали моего отца» – строчка, которую мы взяли в качестве названия для публикации текстов на сайте «Сноб», потому что формат интернет-публикации требует короткого броского названия. Короче, этот большой цикл про работу в книжном магазине. Я писала этот цикл осенью и зимой 2016 года, я только начинала работать в «Порядке слов», маме сделали операцию по удалению груди, и я очень много думала о болезни и смерти. И этот цикл о столкновении стерильного мира, который для меня представляет из себя модное фойе Электротеатра, и мира смерти, а еще тяжелого труда работницы книжного магазина. У меня в голове не укладывалось, как можно одному миру показать другой, они так близко, и я – граница между ними, но при этом каждый из них находится в слепой зоне для других. Так красивая девушка в белоснежной блузке смеется над стихами Лиды Юсуповой[3], а я не могу взорвать театр, потому что мой тратил – он из мира болезней и борьбы за жизнь, мой тратил здесь не работает, он просто игрушечка, бутафория. Я писала этот цикл, когда ездила из дома на работу и обратно, или когда сидела в столовой «Грабли» на обеде, мне кажется, если внимательно читать, можно услышать ритм шагов. Основная часть текстов была написана по дороге от метро Тверская к Электротеатру в заметках на смартфоне.
вернутьсяЭлектротеатр Станиславский – модный театр в центре Москвы под управлением Бориса Юхананова.
вернутьсяЛида Юсупова – современная поэтесса, прозаик, автор сборников “Dead Dad”, “Ирасалимль” и др.