Другой эпизод — борьба Иакова с богом (Быт. 32: 24—32): «И остался Иаков один. И боролся некто с ним, пока не занялась заря, и увидел, что не может одолеть его, и коснулся вертлужной впадины на его бедре, и вывихнулась вертлужная впадина на бедре Иакова, когда он боролся с ним. И тот сказал: отпусти меня, ибо занимается заря. А он сказал: не отпущу тебя, пока не благословишь меня! И тот сказал ему: как твое имя? И он сказал: Иаков. И тот сказал: не Иаков будет твое имя, но Израиль, ибо ты бился с богом и с людьми и одолел. И спросил Иаков, и сказал: поведай же мне[89] твое имя! И он сказал: зачем это ты спрашиваешь мое имя? И он благословил его там. И назвал Иаков то место Пенуэл[90]: ибо я видел бога лицом к лицу, и спаслась моя душа. И взошло для него солнце, когда он миновал Пенуэл; и он припадал на свое бедро. Поэтому не едят сыны Израиля сухожилие, которое на вертлужной впадине бедра, до сего дня, ибо он коснулся вертлужной впадины бедра Иакова, сухожилия».
Это предание интересно во многих отношениях. Сами по себе единоборства были, по-видимому, достаточно обычным явлением в древней Палестине. Об этом свидетельствует египетский рассказ Синухе[91]. В нем говорится о египтянине, бежавшем из Египта в страну Речену (Палестина) и там достигшем высокого положения и богатства. И вот однажды «пришел силач Речену. Вызвал он меня (Синухе.—И.Ш.) в шатре моем на поединок. Это был смельчак, и не было равного ему. Покорил он страну Речену от края до края. Сказал он, что хочет биться со мной. Думал он убить меня. Задумал взять в добычу стада мои,— так научало его племя его». Поединок состоялся, Синухе убил своего противника, и «я завладел добром убитого,— говорит он,— и взял в добычу стада его. Что замыслил он против меня, то исполнил я против него. Захватил я все, что было в шатре его, и наложил руку на все, чем владел он. Так возвысился я, умножил добро свое, разбогател стадами». Из рассказа Синухе видно, что во время такого рода схваток на кон ставились жизнь и имущество: победитель убивал побежденного и овладевал всем его достоянием.
Несомненно, и в поединке Иакова с богом речь шла о том же: жить ли Иакову и владеть ли ему своим добром. Однако спор между ними происходит не на человеческом, а на божественном уровне, причем имущество бога — это благословение и новое имя, которое он дает Иакову. Оно также весьма знаменательно. Глагол сара в переводе на русский язык означает «бороться, биться, сражаться», поэтому имя Израиль означает, собственно, «Да сразит бог» (имеется в виду врага). Между тем рассказчик представляет дело так, будто новое имя дано Иакову потому, что он сражался (йисра) с богом (эль). Такая интерпретация, представляющая собой явную натяжку, преследует цель доказать, что бог не сумел победить Иакова; он даже вынужден признать свое поражение; и, следовательно, боровшиеся — фигуры равновеликие. Опять-таки повествователь наделяет Иакова (как и Авраама) явно сверхъестественной природой, позволяющей ему общаться с богом, бороться с ним на равных и фактически одержать победу. В связи с этим обращает на себя внимание упоминание в египетских источниках местностей Цаковэль и Иосифэль, находившихся в середине и во второй половине 11 тысячелетия до н. э. где-то в центре Палестины. Первое название означает «Да поддержит бог», второе: «Да умножит бог». Очевидно, обе местности называются именами их божественных властителей и покровителей. Все изложенное приводит к следующему заключению: в своем первоначальном облике повествование о борьбе Иакова с богом было повествованием о борьбе бога Иаковэля с верховным богом языческого пантеона Элем (поэтому и в библейском тексте фигурирует бог, т. е. Эль, а вовсе не Яхве). Но это значит, что первоначально союз племен Израиль возводил себя не к земному, а к божественному предку. Лишь с течением времени этот персонаж утрачивает, хотя и не полностью, свой божественный облик, а бог воспринимается как существо, тождественное с Яхве.
91
См.: Рассказ Синухе.— Повесть о Петеисе III. Древнеегипетская проза. М., 1978, с. 91—110.