Выбрать главу

— Ладно, не бери в голову, — махнула рукой Стефа. — Мы всё понимаем и не в претензии. Кстати, ты знаешь, что Анна сейчас очень на тебя сердита?

— Анна? — непонимающе переспросил я. — Максакова?

— Нет, наша Анна из Рифейска. К ней обратились карлы с предложением продавать через нас свои сплавы и прочее. Она должна была вернуться с сыном — сын-то вернулся, а вот ей теперь приходится сидеть в Рифейске.

— А я-то тут при чём?

— Не скромничай, Кеннер, — с усмешкой сказала Ольга, включаясь в разговор. — Мы знаем, что ты предложил Анне представить это как её заслугу. Но у нас такое не принято — она доложила всё как есть, включая ваш с ней разговор. Так что мы знаем, что на самом деле это ты организовал.

— Нет, Ольга, это совсем не так, — решительно отказался я. — Да, я посоветовал карлам обратиться к вам, поскольку сам этим заниматься не мог. Но они обратились бы к вам и без моего совета — Анна у них единственный подходящий контакт в Рифейске. Так что это скорее заслуга Анны, которая сумела подружиться с Норитом.

— А почему сам не мог?

— Потому что это никак не подвести под производство, а заниматься перепродажей дворянское семейство не имеет права. Хотя такая возможность, в принципе, существовала — можно было обойти этот закон созданием определённого вида кооперативного товарищества. Так поначалу и предполагалось, но старейшины вдруг засомневались и начали тянуть время. Мы не стали дожидаться, что они там в конце концов надумают, и сделали с Кальцитом обычное товарищество, куда торговлю уже никак не втиснуть.

— Не жалеешь сейчас, что не стал дожидаться?

— Вот уж о чём я точно не жалею и жалеть не буду, — усмехнулся я. — Решение там было формально законное, но в целом несколько сомнительное. Проблема в том, что у нас и без того хватает сомнительных занятий. Зеленная лавка формально не наша, ювелирная лавка формально производство, ещё скоро добавится и торговля, которая формально не торговля. К каждому из этих дел формально не придраться, но как бы количество не перешло в качество — Дворянский совет может ведь в конце концов и решить, что у нас как-то многовато сомнительных предприятий. Вы же сами знаете, как пристально за нами наблюдают. На этом фоне ещё и торговля рифейскими сплавами мне совсем не сдалась.

— Что за торговля, которая формально не торговля? — заинтересовалась Стефа.

— Это пока секрет, — улыбнулся я.

— А что за ювелирная лавка?

— Она скоро откроется, уже и помещение подыскали. Это лавка как раз нашего с карлами товарищества, будем в ней продавать нашу совместную продукцию. Один артефакт уже почти готов, скоро выставим его на аукцион.

— Всего один артефакт?

— Пока только один, — кивнул я.

— И сколько вы за него попросите? — скептически подняла бровь Ольга. — Расходы на лавку-то сумеете окупить?

— Стартовая цена будет пятьдесят тысяч гривен, а там посмотрим, как ставки пойдут.

Сёстры онемели. Наконец, Стефа спросила:

— Не много ли просишь?

— Не для бедных безделушка, конечно, — глубокомысленно согласился я.

— Знаешь, Кеннер, — решительно сказала Ольга, — я вот себя к бедным никак не могу отнести, но я в жизни не отдам столько за какую-то побрякушку.

— Не загадывай раньше времени, — улыбнулся я. — Впрочем, с аукционом пока ещё ничего не решено — Лена подумывает выкупить это украшение для себя, по стартовой цене, конечно. Я её уговариваю этого не делать, но если уговорить не получится, то какой тогда аукцион?

— Лена хочет это купить за пятьдесят тысяч[1]? — неверяще переспросила Ольга.

— Она боится, что потом цена таких артефактов сильно увеличится, — объяснил я. — Мы считаем, что цена на аукционе может дойти и до ста тысяч, а стало быть, следующий подобный артефакт уже не получится выкупить всего за полсотни. Лена, конечно, тоже не бедная, но это и для неё очень немало.

— Он нас разыгрывает, что ли? — Ольга в замешательстве обратилась к Стефе.

— Разум говорит, что разыгрывает, а сердце подсказывает, что, может быть, и нет, — с сомнением ответила Стефа. — Не знаю, Оля, раньше я не замечала в нём склонности к глупым шуткам. Возможно, он и в самом деле не шутит.

— Ну, это мы просто в качестве рекламной акции первым выставляем самое дорогое украшение, — объяснил я. — Потом планируем продавать народные вещички, тысяч по пять-десять.

— Народные, скажешь тоже, — фыркнула Стефа. — Ну, посмотрим. Но я тебя предупреждаю, Кеннер: если ты сейчас разыграл нас, как дурочек, то ты об этом пожалеешь.

вернуться

1

Пятьдесят тысяч гривен — это примерно пять миллионов долларов. В нашем мире это совсем недорого за уникальное украшение, но мир Кеннера не настолько глобализован, стада миллиардеров по нему не бродят, и такая сумма за безделушку выглядит огромной.