Внезапно прибегает толпа крыс и мышей, «и стали совет держать о своей общей пользе», о том, как им избавиться от придворного кота (a cat of a court), который своей «опасной игрой» делает им жизнь невыносимой. Крыса, «прославленная своими мудрыми речами», предлагает надеть на кота ошейник с колокольчиком, звон которого предупреждал бы их о приближении кота и давал бы им возможность вовремя прятаться от него. Предложение было одобрено всеми, но мышь, еще более мудрая, чем сделавшая это предложение крыса, убедила толпу бросить это дело, оставить кота в покое: ведь если бы кот даже был убит, на его место явился бы другой; да без кота, кроме того, нельзя и обойтись, — «замешательство наступит среди нас всех, хотя мы и избавимся от негодяя».
Предоставляя другим отгадывать смысл этой сцены, так как сам он не имеет для этого смелости, автор возвращается к описанию наполнявшего поле народа. В этой толпе были еще адвокаты в шелковых шапках, защищавшие в суде право за пенсы и фунты, от которых «не добьешься “гм” из их уст, если не покажешь им денег», бароны, горожане, крестьяне (bondemen), женщины-пивовары, булочницы, мясники, шерстоткачихи и ткачихи полотна, портные, медники, сборщики пошлин на рынках, каменщики и рудокопы и много других ремесленников. Среди всех других рабочих (laborers) выделялись землекопы, «которые плохо делают свое дело и прогоняют длинный день пением “Спаси вас бог, госпожа Эмма”» (Dieu vous save, Dame Emme!). Повара и их слуги зазывали к себе народ криками: «Горячие пирожки, горячие! Хорошие поросята и гуси! Пойдемте обедать, пойдемте!» А трактирщики соблазняли народ белым вином из Эльзаса и красным из Гаскони, с Рейна и из Рошели, «чтобы переварить жаркое».
Поле это было расположено между башней на возвышении, «искусно построенной», и тюрьмой в глубокой долине, окруженной глубокими рвами, «мрачной и страшной на вид».
Появляется прекрасная леди и объясняет автору, кто живет в башне на возвышении и кто в мрачной тюрьме, что в долине. В башне обитает Правда, творец всего сущего, бог-отец, создавший всех людей и давший им пять чувств, чтобы чтить его ими, повелевший земле снабжать их самым необходимым для жизни. Темница в долине — это замок заботы (the castel of саге). «В нем живет существо, которое называется Злом, отец Лжи; он сам ее и создал». На просьбу автора раскрыть свое имя прекрасная леди говорит, что она — святая церковь, и пространно наставляет его, выясняя ему, какое великое сокровище Правда, «лучше которой нет сокровища», рассказывая, как Люцифер пал из-за своей гордости, убеждая его, что вера без дел мертва, и что путь к небу — через любовь. На просьбу автора научить его, как он может познать Ложь, прекрасная леди сказала ему: «Взгляни в левую сторону и посмотри, где стоят Ложь, Лесть и их многие товарищи». Он взглянул и увидел женщину, необычайно роскошно одетую, «увенчанную короной, лучше которой нет и у короля», в кольцах, богато усыпанных драгоценными камнями самой дорогой цены. На вопрос автора: «Что это за женщина, так богато одетая?» — прекрасная леди сказала, что это дева Мид (Mede the Mayde; the meed — вознаграждение, мзда, но также и взятка, подкуп, незаконное стяжание). Завтра она выходит замуж «за проклятого грешника, за лживый и изменчивый язык, за порождение врага рода человеческого».
Выдавать ее замуж собралось много людей. «Вся богатая свита, которая царствует вместе с Ложью, была приглашена на свадебный пир». Тут были и рыцари и клирики, судебные заседатели (sysours) и судебные пристава (sompnours), шерифы и их клерки, судебные курьеры (bedelles), бейлифы и торговые маклера, закупщики провианта и продавцы съестных продуктов, адвокаты из суда под арками (vocates of the arches) и многие другие. «Но Симония[3] и цивилист, и судебные заседатели были, мне думается, более всех других людей близки с Мид». Они читают дарственную грамоту (the feffement), наделяющую Мид и ее жениха Ложь разными владениями и многочисленными правами и преимуществами, составленную по всем правилам канцелярского стиля эпохи. Они получают «право быть принцами по гордости и презирать бедность, клеветать и хвастать и лжесвидетельствовать, издеваться и браниться и злословить, быть непослушными и дерзкими и нарушать десять заповедей», и «право весь день пьянствовать в разных тавернах», и другие права. За это они отдадут в конце года свои души сатане.
Теология возражает против этой свадьбы и оспаривает ее законность. Решено было всем отправляться в Вестминстер и там представить дело на решение суда. Мид посадили «на шерифа, заново подкованного, Ложь сел на заседателя, который трусил мягкой рысцой», а Симония и цивилист приказали оседлать для себя судебных приставов. За ними следовала многочисленная свита «из многих сортов людей, которые на этой земле живут». Король был предупрежден Совестью обо всем этом и поклялся, что если бы мог схватить Ложь и Лесть, он приказал бы их повесить. Констеблям и сержантам было приказано связать и заключить в оковы Ложь и его товарищей. «Все разбежались от страха и попрятались по углам». Осталась одна Мид и была арестована.
3