С деньгами тоже оказалось просто. Аглая обнаружила на складе автомат для размена, описанный в справке "Финансовая система Астры". Она опустила в прорезь один золотой, нажала поочередно кнопки "серебро" и "медь" и получила целую гору блестящих монеток. Девушки разложили часть по нарядным замшевым кошелям, часть упрятали в поклажу. Оставшиеся золотые, как и договаривались, поделили и зашили под подкладку длинных холщовых жилетов.
— А теперь мыться и спать, — сказала, позевывая, Полина. — Денек выдался, конечно, непростой, но что-то мне подсказывает, что завтра будет еще веселее.
Аглая уже вовсю терла глаза и показалась старшей подруге совсем ребенком. "И все-таки хорошо, что она со мной", — с внезапной теплотой подумала Полина. Адреналиновая взвинченность уступала место вполне естественному беспокойству за завтрашний день. "Будет день, будет и пища", — успокоила она себя народной мудростью и отправилась вслед за школьницей в комнату отдыха.
Утром стены Зала Ожидания увидели один из самых необычных отрядов, когда-либо появлявшихся здесь. Высокая красотка с задорным личиком и чернявая пигалица были одеты как дофорские крестьянки: в шаровары, просторные платья, достигающие щиколоткок, и плотные длинные жилеты с множеством карманов. При этом на ногах у них были мягкие эльфийские полусапожки, а за спинами — объемистые гномские рюкзаки. Волосы обе девушки по местной моде заплели в косы: жиденькую светлую с мелированием у Полины и роскошную черную у Аглаи.
Девушки зачем-то попрыгали; при этом у Полины что-то отчаянно загромыхало в рюкзаке. Аглаин, даже на вид более компактный, никаких подозрительных звуков не издал.
— Ладно, не в разведку же, — успокоила себя Полина и поправила привязанный к рюкзаку футляр с музыкальным инструментом, назначенным балалайкой.
Путешественницы начали оглядываться в поисках выхода и обнаружили его в другом конце зала, в непосредственной близости от стены, с которой они вчера так бойко беседовали.
— Смотри-ка, лифт, а ведь вчера не было, — удивилась Аглая.
— За ночь построили, — мрачно буркнула Полина. Уже направляясь к выходу, она сделала стене ручкой и задумчиво сказала: — Уважаемый Стена, а почему мне все время кажется, что вы сидите в каморке по соседству и набиваете свой текст на клавиатуре?
Аглая недоуменно спросила:
— А почему, кстати, ты обращаешься к Стене в мужском роде?
Полина пожала плечами:
— Интуиция.
Двери лифта медленно закрылись за путешественницами.
Дежурный Ангел отер символический пот со лба — ангелы, как известно, не потеют. Ну и оторвы эти девицы, особенно старшая. Хотя и принцы, конечно, не подарки. Ни один.
Глава первая. Поцелуй первый
Мы с миленком целовались,
Обнимались горячо:
Я ему сломала челюсть,
Он мне вывихнул плечо[1].
Эх, миленький мой,
Масляные глазки,
Не дождешься от меня
Ни любви, ни ласки.
Лифт опускался к подножию Ангельских гор, кажется, целую вечность. Наконец он остановился, створки разошлись, и девушки ступили на каменистую почву предгорья.
— Какая красота! — Аглая восторженно оглядывалась по сторонам. — Почти как на Домбае летом! А где лифт?
Лифт исчез. Ангельские горы смотрелись монолитом, как будто и не было никакого Зала Ожидания, информирующей стены, тумб с пейзажами Барача и прочих чудес.
— Ну и пусть, — легкомысленно сказала Полина, — нам туда не возвращаться. Потом вспомнила предостережения Стены и нахмурилась: — Ну, я надеюсь.
— Все будет хорошо, — успокоила подругу Аглая. Ей хотелось бегать и скакать по свежей зеленой травке, как какой-нибудь первоклашке. Воздух, напоенный ароматами цветов, казалось, можно было черпать ложкой и намазывать на хлеб. — Пойдем?
Девушки зашагали по неширокой дорожке, под небольшим уклоном ведущей вниз. Впереди виднелись небольшие рощицы, по обеим сторонам простирались зеленые луга с островками тюльпанов и еще каких-то белых цветов. С тропинки их было плохо видно. Жужжали пчелы, щебетали пташки, гремела посуда в рюкзаке у Полины. Повинуясь влиянию момента, будущая актриса запела:
Голос у нее был приятный, но не очень сильный, "актерский", и, самое главное, в ноты она попадала.