Письменные обращения лесников за ноябрь 1719 года дополняют жалобы полковника Негуса. При расчистке земли под посевы вырубили, выкорчевали и разобрали на части так много леса, рощ и живых изгородей, что возникла созданная человеком «угроза полного уничтожения укрытий» для животных. «Вереск и дерн ежегодно вывозят прочь… так что если на огороженных участках уничтожаются лесные укрытия для дичи, то на открытой местности они уничтожаются из‑за продажи вереска». «Население в лесу строит до того высокие изгороди, а ворота у них так утыканы шипами, что олени не могут безопасно входить и выходить». В приходе Уинкфилд, расположенном в самом сердце леса, правонарушителей поощрял местный джентльмен Роберт Эдвардс, который купил несколько старых участков, служивших укрытием для оленей, обнес их забором высотой в девять футов и протяженностью в милю и два фарлонга и тем самым лишил оленей обычного пастбища и вынудил их уйти из леса. Он огородил и другой, соседний участок земли, оставив для оленей проход между обоими участками шириной менее ста ярдов; поэтому олени, переходя из леса на вересковую пустошь, легко попадались в ловушки похитителей. Другие фермеры Уинкфилда действовали по его примеру. В этих обстоятельствах, как написал Негус в сопроводительном письме, «лесникам стало совсем в тягость исполнять свои обязанности, и если не удастся найти какой-либо способ обуздать мистера Эдвардса, то королю будет лучше забыть про свой лес»[98].
Но король от своего леса не отказался. Его первая лесная охота и, возможно, его первый визит в Виндзор состоялись в сентябре 1717 года. В честь Ганноверской династии приготовили пышный официальный прием. Для почетных жителей были накрыты столы; король угощал местных дам «конфитюрами»[99]. Натаниэль Бут огласил свой старомодный наказ[100]. Состоялось также первое полноценное заседание суда Суанимота с 1708 года. Но не похоже, чтобы король угощал конфитюрами полковника Негуса и служащих лесного ведомства; он достаточно разбирался в охоте, чтобы по определенным признакам понять, что этот знаменитый английский королевский лес по части дичи уступает ганноверским стандартам. С тех пор он сохранял пристальный интерес к лесу[101]. А на жителей леса, соответственно, давило лесное начальство.
Фактически в лесу предвидели неудовольствие короля. Первые свидетельства ужесточения правил в отношении лесов стали заметны еще в предыдущем году. Было назначено новое лесное начальство, в основном из вигов, во главе с очень богатым военным авантюристом виконтом Кобхэмом. Когда в июне 1717 году умер заместитель Кобхэма, то полковника Негуса (который уже занимал несколько лесных постов) назначили вместо него[102]. Разумно предположить, что Негус, член парламента от Ипсвича, а также исполняющий обязанности королевского конюшего, являлся союзником Таунсенда[103], Уолпола и крайних вигов, сторонников Ганноверской династии[104]. Непосредственный эффект перемен можно оценить по количеству обвинений против правонарушителей в суде по наложению ареста или в уже упоминавшемся Сорокадневном суде. После последнего (и единственного) заседания суда Суанимота в правление Анны этот суд продолжал время от времени собираться, иногда предъявляя обвинения в захвате земель, вырубке леса без лицензии и т. д. С тех пор суд почти прекратил свою деятельность вплоть до апреля 1716 года, а с этого момента количество предъявленных обвинений резко возросло. Если на заседании суда Суанимота в 1708 году не было утверждено никаких обвинительных актов против лесных нарушителей, то на следующем заседании (1717), когда король Георг впервые посетил лес, вынесли девяносто одно обвинение. Большинство из них были представлены в суд по наложению ареста, поспешно созванный за три недели до визита короля: двадцать два обвинения вынесли за добычу вереска и торфа, тринадцать за захват участков, десять за неразрешенное строительство коттеджей или других зданий, пять за слишком высокие ограждения, препятствующие проходу оленей (в том числе Роберту Эдвардсу, нарушителю прав короля в Уинкфилде), четыре за нарушения при выпасе овец и одно за содержание борзых собак. С 1717 по 1725 год количество обвинительных постановлений поддерживалось на высоком уровне. Позднее их число сократилось[105]. (См. таблицу, с. 60.)
98
Документы, сопровождающие записку А. Крейчрода, солиситора Казначейства, от 25 ноября 1719 г., находятся в UKNA, T 1/223, Treasury Board Papers (November — December 1719). F. 6. В отношении нарушителей того же свойства, что мистер Эдвардс, Крейчрод рекомендовал использовать традиционную английскую процедуру официального уголовного обвинения в суде Казначейства. Это предложение горячо поддержал новый генеральный инспектор лесов Чарльз Уизерс: «буквально нескольких примеров» таких процессов «хватит, чтобы внушить страх в каждом лесу» (Memorial to Treasury Commissioners 2 March 1721, UKNA, T 1/233, Treasury Board Papers (January — March 1721)); «расходы на такой процесс и ужас перед последствиями этого нового способа представления судебного иска должны вскоре положить конец подобному злу» (Gloucestershire Archives, D 2455/F5/3/2, Papers of Charles Withers the Younger (1684–1731), Further Memorandum to Treasury Lords, n. d. (1722?)). Такие судебные преследования начались в нескольких лесах в 1721 г. (UKNA, T 27/23, Treasury Out-letter Books (1719–1724). P. 153), причем некоторые из них были приостановлены, т. к. обвиняемые признали вину и предложили соглашение о замене судебного преследования денежным штрафом (UKNA, T 27/23, Treasury Out-letter Books (1719–1724). P. 281, June 1722). Без сомнения, это обострило обстановку, в которой разворачивалась деятельность «черных»; но в 1723 г. в Виндзоре находилось в стадии рассмотрения только одно такое дело (о хищении верхушек деревьев) (UKNA, T 1/243, Treasury Board Papers (January — June 1723). F. 1).
101
Свидетельства пристального интереса короля к Виндзорскому лесу скудны, но убедительны. После своего визита в сентябре 1717 г. он проинструктировал Негуса отклонять все дальнейшие ордера на отстрел, исходившие от главного выездного судьи (см. выше, с. 48, прим. 3), и добавил, что никакую дичь или оленей не должно убивать «ни под каким предлогом» (RAW, GEO/ADD/52/4, Windsor Constables’ Order Book. F. 22). Иногда королю пересылали служебные записки по лесным вопросам на французском языке (например, UKNA, T 1/206, Treasury Board Papers (15 October 1717). F. 51b). В июле 1723 г. он приказал ввести ограничение на всю охоту в Суинли Уок, «где Его величеству угодно развлекаться самому»: UKNA, LR 3/3, Windsor Forest: Verderers’ Court Books (1712–1730). Попытка Уолпола назначить на должность рейнджера некую номинальную фигуру вызвала у короля Георга один из приступов упрямства: король (как сообщил Уолполу Таунсенд) «несколько сомневается, не помешает ли это его охоте»: BL Add. MSS 32687, Townshend to Walpole (4 November 1725); см. также:
102
Предыдущие посты Негуса см. выше, с. 40 прим. 3. На посту заместителя виконта Кобхэма он сменил Ричарда Невила, умершего в июне 1717 г.: RAW, GEO/ADD/52/4, Windsor Constables’ Order Book. F. 12.
103
Чарльз Таунсенд — виг, шурин Уолпола, в описываемое время государственный секретарь по делам Севера. —
104
Контроль над должностями, близкими к особе короля, был одним из призов, за который политические фракции бились особенно рьяно. Уолпол вошел в правительство в октябре 1715 г., а в июле 1716 г. в состав кабинета министров были внесены изменения, призванные укрепить его положение и положение Таунсенда: Негуса назначили королевским конюшим, Кобхэма — констеблем Виндзорского замка: Negus to be Master of Horse, Cobham to be Constable of Windsor Castle: HMC — 11th Report, Appendix, Part IV: The Manuscripts of the Marquess of Townshend. London, 1887. P. 102. Когда Негус был повышен до заместителя Кобхэма в июне 1717 г., Уолпол и Таунсенд находились во временной оппозиции. Но Негус был слишком опытным царедворцем, чтобы полностью погрузиться в борьбу фракций: он дал свое имя напитку «негус» (подогретое вино с сахаром), который однажды пустил в ход, чтобы примирить поссорившихся вигов и тори, см.: Negus, Francis (d. 1732) // DNB. New York, 1909. Vol. 14. P. 168. См. также ниже, с. 294, и
105
UKNA, LR 3/2, Windsor Forest: Verderers’ Court Books (1687–1716), и LR 3/3, Windsor Forest: Verderers’ Court Books (1712–1730).