Смерть молодого Майлза стала первым толчком. 24 апреля Нанн побывал в Лондоне и нашел мистера Крейчрода, солиситора Казначейства, который «решил покончить с Черными и в ту же ночь прислал двоих людей с обещанием войск и денег»[192]. Но тем временем 23–24 апреля на сессиях беркширского суда в Ньюбери разыгралась поразительная драма, которая послужила вторым толчком. Большое жюри выдвинуло против Томаса Пауэра из Уокингема, «особы духовного звания», обвинение в мятеже и других преступлениях, а также в предательских поползновениях к «содействию и подстрекательству к сбору сил для доставки в королевство человека, называемого королем Яковом Третьим»; его заключили в тюрьму в Рединге[193]. К счастью, мы располагаем письмами словоохотливого доктора Уильяма Стратфорда, пастора в Литтл Шеффорде (Беркшир), проливающими свет на события, которые в противном случае остались бы исключительно туманным эпизодом. На последней сессии суда произошла «странная вещь» (сообщал он Эдварду Харли): одному священнику предъявили обвинение под присягой в государственной измене. Некий человек поклялся, что Пауэр предложил завещать ему имение, приносящее 14 фунтов стерлингов в год, если он согласится вступить в ряды сторонников Претендента. «Некоторые говорят, что он [Пауэр] пытался иметь дело с Черными с этой целью». Среди соседей пастора Стратфорда ходили слухи, что истинным замыслом Пауэра было вовлекать людей в заговор и так выявлять врагов правительства; «но, конечно, имело место предательство или государственная измена, и он заслуживает, чтобы его повесили».
Через три дня, после того как Стратфорд навел справки, он смог представить более обстоятельный отчет. Итак, молодой Пауэр был человеком со «скандальной» репутацией, которого леди Трамбулл пыталась отстранить от поста викария. Без сомнения, узнав, что Нанн и правительство собираются действовать против «черных», он решил снискать себе славу и внезапно ввязался в дело. Он собрал трех драгун и отправился
без всякого приказа обыскивать дом, в котором думал найти кого-то из Черных. Он застал только одного или двух деревенских парней за кружкой эля, но учинил там такой разгром, что обитатели дома получили ордер и доставили его к мистеру Баркеру… судье близ Рединга. Баркер арестовал его за нарушение общественной тишины и порядка, но продержал неделю под охраной констебля, чтобы посмотреть, не внесет ли кто-нибудь за него залог. Тот был таким скандалистом, что никто не захотел это сделать. Баркер спросил его, считает ли он, что его собственный отец [преподобный Джон Пауэр, приходом которого в Истхэмпстеде он управлял], если бы он был там, внес бы за него залог. Тот откровенно признался, что думает, что не внес бы. Так и отправился он в тюрьму, но сказал мистеру Баркеру, что пришлет ему бумагу, если он пообещает вернуть ее, которая оправдает его в том, что сделал… Бумага была прислана, заверенная подписями вверху и внизу листа, якобы уполномочивающая вести разговоры с Черными, чтобы их выявлять, а также разрешающая заводить речи о государственной измене и высказывать какие угодно порицания в адрес любого из членов Королевской Семьи…
Пауэра в конечном счете передал на поруки другой мировой судья по имени Феллоу, который явно был доверенным лицом правительства. Но к этому времени испуганные беркширские судейские чиновники (которых Уолпол и Таунсенд ни о чем не информировали) впали в крайнее беспокойство. В большом жюри развернулась серьезная дискуссия о том, не следует ли привлечь Пауэра за государственную измену. Пока это происходило,
пришли трое мужчин из Окингема [Wokingham] и подали на него обвинение под присягой в государственной измене за крамольные речи и попытки завербовать их в сторонники Претендента. Такого нельзя было терпеть. Этот малый бормотал что-то о бумаге, которая, как он намекнул, освободит его от наказания. Он сказал, что бумагой снабдил его полковник Негус, а как же еще можно обнаружить врагов короля, если не с помощью таких людей, как он? И [сказал,] что эти трое мужчин обвинили его под присягой, чтобы спасти свои собственные жизни, потому что он уже донес на них Милорду Канцлеру. Но все же он отправился в тюрьму за государственную измену[194].
194
HMC. Report on the Manuscripts of the Duke of Portland. London, 1901. Vol. VII. P. 357–358.