Такие беспорядки распространялись только в лесных местностях, а также в частных поместьях с оленьими парками и рыбными прудами. В управлении лесами Беркшира и Хэмпшира имелись существенные различия, так же как и в характере беспорядков в этих двух графствах, а поэтому удобнее всего будет рассматривать их по отдельности.
В начале XVIII века от центра Лондона до Виндзорского замка можно было доехать в быстром экипаже всего за два с половиной часа. Летом королева Анна часто переезжала с двором в Виндзор, и Тайный совет спешил сюда по делам. Георг I, когда не пребывал в Ганновере, предпочитал летом выезжать на отдых в Хэмптон Корт или в Ричмонд (где в изобилии водились олени), но иногда тоже бывал в Виндзоре[39]. В период его правления в пейзажах Виндзорского леса и в образе жизни людей в нем наблюдались разительные контрасты. Сам Виндзор с ближайшими окрестностями в роли летней резиденции двора предлагал все прелести цивилизации. В садах фешенебельных «вилл» на берегу Темзы росли абрикосы и персики[40]; знатные придворные, такие как граф Ранелаг и герцог Сент-Олбанс, располагали роскошными резиденциями, откуда можно было быстро доехать до королевского замка. А в нескольких милях лежал Бэгшот Хит, печально известное прибежище разбойников с большой дороги:
так писал Джон Гэй в 1715 году, и в 1723‑м дела обстояли не лучше[41]. Даниель Дефо тогда же описывал Бэгшот Хит как место «…не только неплодородное, но даже совершенно бесплодное, преданное запустению, ужасное и устрашающее на вид, не только малопригодное, но и ни на что не годное; бо́льшая часть его представляет собой песчаную пустыню, так что нередко здесь приходит на ум Аравия Пустынная…»[42].
Сам Виндзорский лес имел более тридцати миль в окружности и занимал около ста тысяч акров, а кроме того, на его окраинах находилось несколько участков королевских лесных угодий, переданных в частное владение (так называемых «пёрлью»: дословно «земель, примыкающих к королевскому лесу». — Прим. ред.), которые в некоторых отношениях также подлежали действию лесного права[43]. Часть этого леса составляли парковые угодья и широко разбросанные могучие дубы, его пересекали прямые дорожки. В лесу встречались огороженные пашни и луга, а другие участки были покрыты густым перелеском, кустарником и папоротником в человеческий рост, где олени могли спрятаться или уйти от погони с собаками; а еще там расстилались вересковые пустоши, на окраинах которых жили незаконные поселенцы. Фактический статус леса сложился так, а не иначе в силу различного юридического и административного подчинения его частей, а не какого-либо единообразного экономического устройства. Короне принадлежал Малый парк Виндзора, свыше трех миль в окружности, и Большой парк Виндзора, который, как узнал Дефо, достигал четырнадцати миль в окружности[44]. Но из пятнадцати с лишним крупных поместий в этом лесу короне принадлежали только Брэй и Кукхэм, а также частично — Новый и Старый Виндзор. Другие помещичьи усадьбы и бо́льшая часть их земель оставались в частных руках.
40
Одно из самых ранних употреблений слова «вилла» встречается в поэме Поупа «Виндзорский лес» (1713). Об абрикосах и персиках, а также о прогулке с обедом на природе (где подавали оленину) и с катанием верхом по парку читайте у Джонатана Свифта в «Дневнике для Стеллы».
41
Epistle to Birlington (1715?) // Poetical Works of John Gay / Ed. by G. C. Faber. New York, 1926 (1969). P. 153. Джон Гэй также создал образ «Робина из Бэгшота» (близкого родственника Уолпола) в своей «Опере нищего». К подвигам таких героев относилось случившееся в 1723 г. ограбление почтовой станции в Эксетере в 5 часов утра: Gloucester Journal, 25 March 1723. Такие эпизоды иногда приписывали «черным» без всяких оснований.
42
43
Саут в своем «Отчете о Виндзорском лесе» (1759) привел цифру в 92 200 акров: UKNA, CRES 2/1628. К концу столетия площадь сократилась до 59 600 акров: Second Report of the Commissioners on the State of Windsor Forest // JHC.Vol. 64 (1809). P. 271–339.
44