Истуутука дал гостю несколько минут на созерцание рисунка, снова улыбнулся, смешно сморщив нос.
— У вас еще будет время разобраться с этим, оставьте у себя.
— Провал «эго», — пробормотал Такэда. — Видимо, имеется в виду способность разумных существ, руководствующихся только личными интересами, заводить цивилизации в экологические и технологические тупики?
— Нечто в этом роде. Поговорим теперь о вас. — Истуутука шевельнул пальцем, и снова из стены вылетела опаловая капля на сверкающей нити, развернулась в широкую пиалу, упала в подставленную руку хозяина. А другая капля — с потолка — наполнила пиалу пушисто-маслянистой пеной. Проводник лизнул пену длинным розовым язычком, потом за два глотка осушил пиалу и бросил в стену, где она растворилась без следа.
— Да, техника у вас на высоте! — Такэда облизнул губы, обнаружив, что хочет пить.
— Высокая, — согласился Истуутука, явно мрачнея. — Но дыхание Хаоса коснулось и нашего хрона. Вы заметили отсутствие жителей в городе? Еще год назад он был намного оживленней и праздничней. Так вот, нас постигла беда худшая, чем экологическая катастрофа. Название беды — потеря интереса: к творчеству, созиданию, познанию, к жизни вообще. Вот почему, получив Весть, я не отказался помочь вам, хотя меньше всего хотел бы помогать человеку.
— Почему?
— Потому что из всех известных мне разумных существ человек наиболее жесток и противоречив. Кроме разве что хаббардианцев. Шаданакар в опасности, и мы должны бороться. Но… — Хозяин замялся, глянул на спящего друга Такэды. — Но я не думал, что Посланник столь беспомощен. Не то чтобы я сожалею, что вмешался, но и не очень верю в успех вашей миссии. Стать махасиддхой[35] вашему другу уже не удастся, не хватит времени. Путь не ждет.
— У него есть задатки экстрасенса.
— Блажен, кто верует. Впрочем, кто знает, каким путем достигается вершина магического искусства? Достичь прямого знания-действия может далеко не каждый, большую роль играет масштаб личности, размах устремлений, запас духовных сил и веры. Будите своего… Посланника, пора идти.
Пока Такэда будил Сухова, Истуутука исчез и вернулся уже с двумя плавающими в воздухе вогнутыми листами в форме подносов. На одном вместе с копьем-вардзуни лежали незнакомые предметы, на другом — предметы, явно относящиеся к продуктам питания.
— Ешьте, — кивнул на этот поднос Истуутука. — Наша пища не содержит мяса убитых животных, мы вегетарианцы, и почти все местные фрукты и овощи съедобны и для вас, я проверил.
Гости набросились на еду, даже не пытаясь попробовать ее сначала на вкус. Проводник понаблюдал за ними, склонив голову к плечу, потом подвинул к себе второй поднос.
— Возьмите с собой кое-что в дорогу. Это акваблок, сгущенная вода, хватит обоим на неделю. — Он показал на белый кубик с колечком на одной из граней. — Это НЗ: еда подвергнута субмолекулярному сжатию. Рассчитан примерно на десять земных дней. — Палец хозяина коснулся белой коробки с пятью цветными кнопками по всей ее длине. — А это оружие.
Сухов перестал есть, взял одно из эстетически совершенных, отблескивающих металлом, но хищных на вид устройств.
— Красивая машинка.
— Это нервайлер, аппарат, создающий наводки в нервных окончаниях. Любое существо, имеющее нервную систему, попадая под разряд нервайлера, будет в шоке.
— В спутников Хуббата вы стреляли из него?
— Нет, на них нервайлер не подействует. Они не люди, да и к тому же хорошо защищены. Я нейтрализовал их особым ядом. Второй аппарат — хардсан, широкодиапазонный лазер.
— Как раз для меня. — Такэда взвесил в руке золотисто отсвечивающий пистолет с толстым чешуйчатым стволом. — Я не воин Пути и могу не стесняться в выборе оружия. Да и нервайлер пусть будет у меня.
— А мне, значит, меч, — сердито фыркнул Никита. — Ничего себе, равноценная замена.
— Вы просто не знаете, о чем идет речь, — прощебетал Истуутука, насмешливо блеснув глазами. — Меч мага — самое совершенное оружие в Мирах Веера. Таких мечей существует…
— Знаю, Толя рассказывал. — Никита махнул рукой и снова фыркнул. — По одному из наших земных мифов, Зу-л-Факар, меч Мухаммеда, якобы тоже обладал волшебной силой, но как это выглядело — миф не говорит. Видимо, создателю мифа не хватило фантазии. Меч — он меч и есть — большой ножик.