В конце XI в. византийский писатель Кекавмен, сам бывший военный, составил книгу советов, адресованную сыну, в которой описаны жизнь и моральные ценности провинциальных военных и земельных магнатов. Никоим образом не прославляя войну и не представляя войну Византии с ее врагами как нечто из ряда вон выходящее, Кекавмен совершенно уверен, что моральные ценности провинциального военного и солдата (честь, прямота, справедливость) благоприятно контрастируют с сомнительным поведением городских чиновников и бюрократов, а также придворных. «Не стремись быть константинопольским чиновником, ибо нельзя быть одновременно военачальником и клоуном», — предупреждает Кекавмен (Kek., 268, 10–13)[1635]. Его мир — это мир истинной веры, мир действий, которыми Бог управляет через молитвы и Святое Писание, однако в этом мире можно использовать ум и хитрость, для того чтобы получить преимущество над врагами, действительными и мнимыми. Это мир пограничных столкновений, где заранее подготовленные правильные военные столкновения могут не являться нормой, где рекомендуются обманы и засады, а уклонение от сражения в невыгодных условиях не является позором (Kek., 178)[1636].
Особенно показательной является эпическая поэма «Дигенис Акрит», в которой рассказывается о жизни и деяниях пограничного стратига и его свиты. Эта поэма отражает вневременной образ границы, в котором честь, стыд, семья и Бог являются доминирующими мотивами. Единоборства, подвиги и безжалостное убийство бесчестного врага — таковы ключевые черты этого мира. Столь же важной чертой является любовная история, вокруг которой и построено это произведение. Моральный социум христианских характеров снова наполняется Богом и главными ценностями православия, однако и основные мусульманские персонажи в равной степени наделены честью и мужеством, что означает, что мы видим общество, привыкшее к войне, где возник некий особый повседневный поведенческий кодекс. Император и его двор, да и вообще весь государственный аппарат Восточной Римской империи очень далеки от этого мира и почти не фигурируют в повествовании. Ценятся только военные успехи и личная честь героев этой истории[1637].
Все эти источники, конечно же, отражают главные элементы «официальной» политической идеологии. Вместе с тем несколько различными путями они представляют более «глубинные» аспекты военной и провинциальной жизни, которые позволяют нам понять существование различных уровней, на которых интерпретировались и претворялись на практике идеи официальной пропаганды. Это становится ясным благодаря хроникам, житиям святых и другим текстам, где сообщается об отношении солдат к различным событиям в истории Империи и их ответных действиях на эти события. В 812/813 гг. солдаты собрались у гробницы императора Константина V (741–775 гг.) и просили его вернуться и вести их к победе, сменив нынешних правителей, которые позволили, чтобы Империя была унижена болгарами и арабами (Theoph., а. 6305). Более того, возрождение имперской политики иконоборчества отчасти было ответом на эти настроения в армии и связанных с ней военных кругах[1638]. На протяжении всего периода поздневизантийской Империи солдаты периодически переходили к мятежам, выступлениям против своих командиров или центрального правительства по причине понесенных поражений или проявления неуважения к подчиненным[1639].
Воины активно привлекали святых, чтобы те помогали им при болезнях и в бою: почитание таких святых, как Георгий, Феодор Воин, Деметрий, Анастасий Персиянин и Меркурий, было очень распространено среди простых воинов. В IX в. они рисовали изображения святых на своих щитах, в то время как армии и отдельные императоры, как мы уже это видели, брали с собой в сражение святые иконы (Theoph. Cont., IV, 180, 21 — 181, 2 (сражение у Посона в 863 г)). Известный историк XI в. Михаил Пселл сообщает, что византийские императоры брали с собой на войну образ Девы Марии (Psell., III, 10), а император Василий II держал его в руке во время сражения с мятежным военачальником Вардой Фокой (Psell., I, 16). Война и сражения вполне комфортно поселились в идеологии христианской империи[1640].
1637
1638
1639
1640
О почитании св. воинов см. особенно