Обвинительное заключение было составлено Тюриным 9 мая 1937 г. Арестованные обвинялись в преступлениях, предусмотренных ст. 58–10, ч. 2, и 58–11 УК РСФСР. Дело решили направить через 8-й отдел УГБ УНКВД по Свердловской области в Спецколлегию Свердловского областного суда для рассмотрения в судебном порядке[511].
10 мая обвиняемые ознакомились с содержанием дела.
Пропутешествовав по инстанциям более двух месяцев, 15 июля дело попало на стол помощника областного прокурора Митрофанова, который вынес определение о том, что следствие проведено с соблюдением всех норм социалистической законности. Но эта двухмесячная затяжка станет для обвиняемых фатальной. Не дождавшись рассмотрения в суде, дело о «черной свадьбе», согласно приказу № 00447, попадет на рассмотрение тройки при УНКВД Свердловской области.
9 августа тройка приговорила всех пятерых к высшей мере наказания — расстрелу.
19 августа приговор был приведен в исполнение.
Капитан Костин был арестован в том же 1937 г. за участие в заговоре правых.
Михаил Александрович Тюрин был осужден в 1939 г. на 6 лет ИТЛ за фальсификацию следственных дел.
Тамара Механошина вместе с сыном жила и здравствовала все в том же Александровске еще в начале 60-х гг. О своем кратковременном замужестве вспоминала спокойно. Когда ей дали прочитать показания тридцатилетней давности, Тамара Ивановна сказала, что в целом их подтверждает. Вот только насчет контрреволюционной организации она ничего не говорила. Это следователь не с ее слов записал, а со своих[512].
Дело о бродячем попе
Всякое архивно-следственное дело напоминает детективный роман. Хотя бы тем, что на последних страницах все загадки непременно разрешаются, и сгорающий от любопытства читатель узнает, наконец, кто преступник. Ведь именно туда в свое время подшивались полупрозрачные, тоненькие кальки дел о реабилитации и другие, столь же интересные документы. Например, выписки из протоколов допросов сотрудников НКВД, производившихся в 1939 г. и позже. Дело № 16248 — не исключение. Если листать его с конца, можно сразу же познакомиться с тем, как импровизированно, в порыве вдохновения начальником УНКВД Свердловской области Д. М. Дмитриевым был придуман Уральский повстанческий штаб, чем занималась в Коми-Пермяцком округе оперативная группа Н. Я. Боярского, как именно сотрудники ОКРО НКВД Беланов, Кулипанов, Игошев и Порфирьев добивались признательных показаний и т. п.
Но нас (как было сказано ранее) интересует другой вопрос, прямого ответа на который не найти даже там. По какому принципу в вилку между стратегической задачей (проведение образцово-показательного процесса над «правыми») и тактическими средствами ее реализации («конвейер», сговор, шантаж, произвольное номинирование) попадал конкретный — «вот этот» — человек? И для того, чтобы обнаружить этот принцип индивидуации, мы попытаемся воссоздать процесс конструирования дела, в котором обычные сельские жители — мужчины и женщины были «сбиты» в существовавшие лишь на бумаге повстанческие роты и звенья, а также выяснить, какую роль в этом «марше бумажных солдатиков» отводили духовенству.
А начнем нашу историю с того, как солнечным утром 14 июля 1937 г. на проселочной дороге в 12 километрах от села Демино путешествующий по казенной надобности член ВКП(б) счетовод Василий Семенович Фирсов повстречал едущего в телеге председателя Выринского колхоза Харина. Помимо Харина в телеге сидел изрядно пьяный (несмотря на раннее время) священник. Дальнейшее нам известно из удивительно безграмотно и бессвязно написанного доноса, направленного Фирсовым в органы НКВД[513]. На вопрос «Куда поехали?» взялся отвечать поп и заявил, что ездил в Кировский край, «отпевал всех коммунистов». В том ли дело, что (по свидетельству самого Фирсова) вопрос был задан наполовину по-русски, наполовину на коми, либо во всем виноваты винные пары, но поп вместо ответа на вопрос «куда?» стал отвечать на вопрос «откуда?», и лучше бы он вообще промолчал. Коммунист Фирсов взъярился и затеял перепалку. Слово за слово, и «он на меня с большого матюка и говорит: Сталин-то что говорит и 135 статья Конституции? Я говорю, что вам дано свободно что-ли творить контрреволюцию и искажать конституцию, все равно мы вам не позволим и не выберут тебя в Советы. Он говорит: Нет, вас коммунистов не выберут, а меня выберут»[514] [сохранена орфография и пунктуация оригинала. — А. К.].