Соответственно:
Иосиф Волоцкий в своих рассуждениях об отношении верующего к «строптивому» царю и его власти был прав.
Выражение «всякая власть от Бога» не даёт ответа на вопрос: а та или иная конкретная власть — она как — большей частью своих действий «милостью Божией» либо «попущением Божьим»?
М.Е.Салтыков-Щедрин власть «помпадуров» [55] на Руси прямо относил к области действия попущения Божиего, фактически прямо указывая на то, что императорская власть на Руси объективную сакральность утратила, но «мужик» об этом пока ещё не догадался, но как только «мужик» об этом догадается, — всё: конец этой власти [56].
Соответственно:
Самая большая ложь, которую власть может выдать в общество, это — официальные заявления о том, что она действует милостью Божией, в то время как реально её действия — наиболее значимые в аспекте формирования будущего — лежат в области попущения Божиего.
Вопрос только в том, находится ли власть в самообольщении, либо она лжёт, осознавая этот факт. Вне зависимости от последнего обстоятельства именно эта ложь характеризует три последних царствования. Кроме того, вне зависимости от того, пребывает власть в самообольщении либо лжёт осознанно, — последствия для общества в принципе одни и те же в силу того, что информация и алгоритмика в процессе такого управления объективно неадекватная решению задач в русле Промысла. Из этого обстоятельства и проистекает русская поговорка «народ согрешит — царь отмолит, царь согрешит — никто не отмолит» (В.И.Даль приводит её в своём Словаре).
В библейской культуре сакральность власти, как считается, обеспечивалась автоматически таинством помазания на царство, осуществляемым институтом церкви, либо верностью «демократически избранного» главы государства клятве при вступлении в должность на Библии либо на конституции страны. В небиблейских государствах для сакрализации власти используются аналогичные по сути ритуалы с тою лишь разницей, что клятвы приносятся не на Библии.
Однако, как было отмечено выше, качество жизни общества обусловлено двумя факторами: концепцией управления и качеством государственного управления в соответствии с действующей концепцией. Это обстоятельство неизбежно приводит к выводу:
если концепция объективно сакральна, то власть, обеспечивая достаточное для воплощения концепции в жизнь качество государственного управления, как следствие — автоматически — обретает сакральность;
если же концепция сама по себе — отсебятина, выражающая мирское своекорыстие тех или иных политических сил, то такая концепция в принципе не может быть сакральной, со всеми вытекающими из этого факта последствиями для власти и для верноподданной ей части общества.
В последнем случае, если оппозиция власти будет следовать сакральной по её сути концепции, то сакральность обретёт именно оппозиция, и если она после обретения государственной власти сохранит верность сакральной концепции, то и новая государственная власть будет сакральной.
Если говорить о цивилизации Руси — России, то раздрай между заведомо не сакральной концепцией, которой реально подчинена власть в различном её оформлении на протяжении истории, и народным требованием к власти — быть сакральной, проистекающим из совести множества людей, — норма жизни на протяжении большей части последнего тысячелетия. Исторически непродолжительные периоды, когда власть была действительно сакральной, — только тому подтверждение.
Дело в том, что социологические воззрения Христа в предельно краткой форме выражены в его словах: «Закон и пророки [57] до Иоанна [58] . С сего времени Царствие Божие благовествуется и всякий усилием входит в него» (Лука, 16:16).
Но именно это учение о становлении Царствия Божиего на Земле усилиями самих людей в Божьем водительстве, в официальном церковном учении, унаследованном Русью от Византии в готовом к употреблению виде, объявлено ересью [59].
В ранг же сакральной официальной церковью на протяжении всего этого времени возводится идеология, в основе которой воззрения апостола Павла: «Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, как Христу, не с видимою только услужливостью, как человекоугодники, но как рабы Христовы, исполняя волю Божию от души, служа с усердием, как Господу, а не как человекам, зная, что каждый получит от Господа по мере добра, которое он сделал, раб ли, или свободный» (К Ефесянам послание апостола Павла, 6:5-8).
Но народ от власти, — будь она в лице великого князя, царя, генерального секретаря ЦК КПСС и Политбюро, избранного президента постсоветской РФ и патриарха Московского и всея Руси, — ждал и ждёт правления в русле истинного Христианства: «Царствие Божие благовествуется и всякий усилием входит в него».
В силу изложенного монархия как, впрочем и другие формы правления, сами по себе сакральностью не обладали и обладать не могут. Видимость сакральности (священности) власти, а равно — монарху придавал культ идеи: монарх — наместник Божий на Земле, и служение ему — эквивалентно служению Богу. В России это идеологическое обоснование монархического правления, как было отмечено в разделе 1, восходит к Иосифу Волоцкому.
Но как было показано выше, реальная сакральность власти и политическое шоу её сакрализации — разные явления. В частности вследствие этого, монархический абсолютизм, не обладая реальной сакральностью (он обладал только видимостью сакральности, производной от церковного культа идеи «монарх — наместник и помазанник Божий»), ушёл в прошлое. Он ликвидировался двумя путями:
тем, кто это понял, но пожелал сохранить монархию хоть в каком-то виде, — «мировой закулисой» было позволено перейти к конституционной монархии,
те абсолютистские монархии, которые этого не поняли или не пожелали подчиниться «веяниям времени», индуцируемым «мировой закулисой», были ликвидированы в ходе оплаченных транснациональным банковским истэблишментом «демократических революций», в результате которых возникали разнородные республики либо диктатуры.
Единственной защитой от такого рода происков и успехов политики «мировой закулисы» может быть только действительная сакральность власти, возникающая как результат проведения ею политики (глобальной, внешней и внутренней) в русле Промысла Божиего. [60]
Но и в республиках, и в диктатурах проблема сакральности государственной власти была и остаётся актуальной, поскольку легальность и легитимность государственной власти, даже если они достигнуты, не гарантируют обретения властью сакральности под воздействием шоу её сакрализации: объективные закономерности, шесть категорий которых упомянуты выше, действуют вне зависимости от шоу — «расфуфыренность» паровозов и прочие выражения «верноподаннности» не воспрепятствовали катастрофе в Борках и последующему краху империи; вся тщательно продуманная ритуальщина, хотя и пленяла толпарей третьего рейха [61], придавая власти фюрера видимость сакральности, не защитила рейх от разгрома и т.п.
Утрату властью сакральности первыми чуют наиболее прикормленные ею «верноподданные» паразиты на теле народном [62], и именно они становятся первыми изменниками и предателями, ниспровергателями власти, утратившей сакральность. Поэтому великий князь Александр Михайлович совершенно прав в своих оценках движущих сил революции, обрушивших империю:
«Императорский строй мог бы существовать до сих пор, если бы «красная опасность» исчерпывалась такими людьми, как Толстой и Кропоткин, террористами, как Ленин или Плеханов, старыми психопатками, как Брешко-Брешковская или же Фигнер или авантюристами типа Савинкова и Азефа. Как это бывает с каждой заразительной болезнью, настоящая опасность революции заключалась в многочисленных носителях заразы: мышах, крысах и насекомых...
55
Этим словом, производным от фамилии «официальной фаворитки» французского короля Людовика XV маркизы де Помпадур (1721-1764), М.Е.Салтыков-Щедрин (1826-1889, тоже выпускник Царскосельского лицея — 1844 г.) в «Помпадурах и помпадуршах» именовал бюрократов Российской империи. Где и как в политической жизни Франции разграничивались воля короля и его «официальной фаворитки», и какова была иерархия в этом «тандеме» в разные периоды — вопрос дискуссионный.
56
«Мужик даже не боится внутренней политики, потому просто, что не понимает её. Как ты его не донимай, он всё-таки будет думать, что это не “внутренняя политика”, а просто божеское попущение, вроде мора, голода, наводнения с тою лишь разницею, что на этот раз воплощением этого попущения является помпадур (выделено нами при цитировании). Нужно ли, чтобы он понимал, что такое внутренняя политика? — на этот счёт мнения могут быть различны; но я, со своей стороны, говорю прямо: берегитесь господа! потому, что как только мужик поймёт, что такое внутренняя политика — n-i-ni, c’est fini! (в переводе на русский — кончено: наше пояснение при цитировании)» («Помпадуры и помпадурши»)
57
«Закон и пророки» во времена Христа это то, что ныне называется «Ветхий Завет» и проистекающая из него библейская доктрина порабощения человечества от имени Бога.
59
Её церковное название хилиазм (по-гречески) — милленаризм (по латыни). Приверженцы этой ереси верили, что Судному дню (подведению итогов нынешнему этапу истории человечества) будет предшествовать тысячелетнее Царствие Божие на Земле.
61
В 1944 г. (ко времени покушения Штауфенберга на Хитлера) более половины населения рейха доверяло Хитлеру.
62
На эту тему два афоризма В.О.Ключевского: «Черви на народном теле: тело худеет — паразиты волнуются». «Российская интеллигенция — листья, оторвавшиеся от своего дерева: они могут пожалеть о своём дереве, но дерево не пожалеет о них, потому что вырастит другие листья».