Фродо содрогнулся.
– Но с какой стати? — пролепетал он. — И зачем тому, кто правит Темной Силой, такие рабы?
– Сказать по правде, я думаю, что до сей поры — до сей поры, повторяю,– он вас попросту не замечал. Скажи ему за это спасибо, но теперь покою конец. Как слуги вы ему не нужны, у него есть другие, не чета вам. А вот забыть про вас он теперь не забудет. Счастливые хоббиты, гуляющие на воле и делающие что им вздумается, ему не по нраву. Он предпочитает жалких рабов. Не забудь еще, что он зол на вас и жаждет отмщения!
– Отмщения? — удивился Фродо. — За что? Я и про нас–то с Бильбо да про кольцо это злополучное никак в толк не возьму, что к чему, а тут еще месть какая–то! При чем тут хоббиты, чем мы ему насолили?
– При том, — вздохнул Гэндальф. — Ты еще не знаешь главной опасности, но скоро узнаешь. В прошлый раз я сомневался, но теперь пора открыть тебе все. Дай–ка мне на минутку кольцо.
Потянув за цепочку, пристегнутую к ремню, Фродо добыл из кармана штанов кольцо, отцепил и медленно протянул волшебнику. Кольцо показалось непривычно тяжелым, словно кто–то из них — то ли оно само, то ли Фродо — не желал, чтобы Гэндальф брал его в руки.
Гэндальф взял кольцо и поднял повыше. Как на вид, так и на ощупь оно казалось обыкновенным кольцом из твердого чистого золота.
– Ты видишь на нем какие–нибудь знаки? — спросил волшебник.
– Нет, — пожал плечами Фродо. — Нету на нем никаких знаков. Оно совершенно гладкое. Царапай — не поцарапаешь. И от времени ему ничего не делается.
– Ну хорошо. Смотри! — И, к изумлению и ужасу Фродо, волшебник внезапно бросил кольцо в камин, прямо на пышущие жаром угли. Фродо вскрикнул и нагнулся за щипцами, но Гэндальф остановил его.
– Обожди! — велел он, бросив на Фродо из–под густых бровей быстрый взгляд.
С кольцом как будто ничего не происходило. Через минуту–другую Гэндальф поднялся, закрыл наружные ставни и задернул занавески. В комнате стало темно и тихо; только из сада приглушенно доносилось щелканье ножниц — Сэм Гэмги, видимо, подобрался уже к самому окну. Волшебник подошел к камину, взглянул на огонь, нагнулся и щипцами сдвинул кольцо на каминную решетку. В следующее мгновение кольцо оказалось у него в ладони, и он выпрямился. Фродо так и ахнул.
– Холодное! Даже не согрелось, — успокоил его Гэндальф. — На, возьми!
Фродо принял кольцо в дрогнувшую ладонь. Ему почудилось, что оно стало еще толще и тяжелее.
– Подними повыше и присмотрись, — велел Гэндальф.
Фродо поднес кольцо к глазам и обнаружил, что золотая поверхность испещрена тончайшими штрихами. Никакое перо не смогло бы вывести такие линии. Штрихи, налитые огнем, бежали по всему ободу кольца, внутри и снаружи. Казалось, они складываются в летящую скоропись. Неведомые буквы сверкали ослепительно ярко, но откуда–то издалека, словно из призрачной глубины.
– Я не могу прочесть этих огненных букв, — сказал Фродо срывающимся голосом.
– Не удивительно, — откликнулся Гэндальф. — Зато я могу. Буквы эльфийские, старинного начертания, но слова — из мордорского наречия, и я их здесь произносить не стану. Но в переводе на Общий Язык — довольно точном — это звучит вот как:
Это только две строчки. Целиком в эльфийском Предании заклинание звучит так:
Гэндальф смолк, помедлил — и внятно, торжественно произнес:
– Перед нами Главное Кольцо, то самое Единое Кольцо, которому подвластны все остальные: отыскать их, собрать их, воедино сковать их… Повелитель Темных Сил, Черный Властелин, уже много веков как утратил это Кольцо, а с ним — львиную долю своей прежней силы. Он алчет получить его назад. Но он не должен его получить.
81
Тень (shadow) — одно из ключевых для трилогии слов. К сожалению, русский язык не позволил сохранить его во всех случаях, где это слово употребляет Толкин, и во многих местах оно по необходимости переводится как «мгла», «мрак», «тьма» и т.д. (например, Mountains of Shadow — Горы Тени — здесь переведены как Мрачные Горы: возможно, лучше было бы Мглистые, но, к сожалению, это сочетание уже использовано первыми переводчиками трилогии для Туманных Гор). Шиппи (с. 112) называет в качестве одного из источников, откуда Толкин мог позаимствовать «свое» толкование этого понятия, древнеанглийскую поэму «Соломон и Сатурн». Сатурн спрашивает у Соломона: «Что суть вещи, кои не суть?» (перевод наш, по цитате, приводимой Шиппи). Ответ «не очень вразумителен», но содержит слово besceade, «тение», «тени». Тень — отсутствие в чистом виде: ведь единственное определение тени — «место, куда не падает свет»! И тем не менее тени видны глазу, их можно ощутить по разнице температуры… В понимании Толкина «тень» — всеобъемлющий символ Зла (см. также о зле у Толкина прим. к гл. 2 ч. 2 этой книги). Мордор — это обитель теней; в «тень» уходят умершие; царство Саурона грозит жителям свободных стран накрыть их земли «тенью». Иногда тень проявляет себя внутри личности — таким образом, в системе символов ВК новый смысл получают такие выражения, как «по лицу пробежала тень», «почувствовал тень беспокойства». В таких случаях Толкин не объясняет до конца, что происходит в душе у его персонажей: то ли поднимает голову зло, дремлющее в сердце, то ли на сердце извне ложится «тень» — следствие мордорских чар.
Другой источник — «Беовульф», где это слово употребляется в сочетании «under scaedu bregan». В русском переводе А.Корсуна это место звучит так: «…без попущенья / судьбы–владычицы никого не утащит / в
Флоренский подчеркивает, что слова «мрак, мгла» — постоянные спутники сил зла, греха, геенны; эти слова могут подниматься до уровня символа (что и происходит у Толкина со словом scaedu). В СиУ, с. 178, Флоренский говорит: «Грех есть… мрак, — мгла, — тьма… Грех в своем беспримесном, предельном развитии, т.е. геенна, — это тьма, беспросветность, мрак, «