– Да, прямо этой осенью, — подтверждал он. — Мерри Брендибэк присмотрит мне какую–нибудь славную маленькую норку или там домишко — и в путь!
На самом деле он с помощью Мерри уже облюбовал и приобрел маленький домик в так называемой Крикковой Лощинке[100], что за Бэкбери. Для всех, кроме посвященного в суть дела Сэма, объявлялось, что он перебирается туда насовсем. Мысль переехать именно в Бэкланд подсказало ему направление будущего пути — на восток. Бэкланд лежал близ восточных границ Заселья. К тому же Фродо провел там детство, так что возвращение представлялось вполне естественным.
Гэндальф оставался в Заселье больше двух месяцев. Но в один прекрасный вечер ближе к концу июня, вскоре после того, как все было расписано окончательно, волшебник неожиданно объявил, что утром ему пора в дорогу.
– Надеюсь, что еду ненадолго, — успокоил он Фродо. — Вот только наведаюсь на южную границу, а может, и подальше — надо собрать кой–какие сведения, если удастся. Мне не следовало так долго сидеть сложа руки.
Говорил он весело, но Фродо показалось, что волшебник чем–то встревожен.
– Что–нибудь стряслось? — спросил он напрямую.
– Да нет, пожалуй. Просто до меня дошли кой–какие недобрые новости. Придется разобраться. Если я приду к выводу, что тебе надо срочно сниматься с места, то я тотчас явлюсь или пришлю весточку. А пока следуй своему плану, но удвой осторожность, особенно с Кольцом. Выжги это у себя в голове каленым железом: пользоваться Кольцом нельзя!
Он ушел на ранней заре.
– Вернуться могу в любой миг, — сказал он на прощание. — Самое позднее — ко Дню Рождения. Я все больше склоняюсь к мысли, что в пути моя помощь тебе крепко понадобится!
Поначалу Фродо порядком встревожился и долго гадал — что за новости такие дошли до Гэндальфа? Но со временем беспокойство улеглось, и Фродо, наслаждаясь солнышком, забыл до поры до времени о всех неурядицах. В Заселье давно не выдавалось такого редкостного лета и столь изобильной осени: яблони изнемогали под тяжестью яблок, соты так и сочились медом, тяжелые колосья клонились долу.
Осень уже окончательно вступила в свои права, когда Фродо снова забеспокоился. Шутка ли — середина сентября, а от Гэндальфа ни слуху ни духу! День Рождения, а с ним и отъезд приближались неотвратимо, а волшебника все не было; не было и весточки. В усадьбе началась предпраздничная кутерьма. К Фродо на время приехали друзья — помочь укладываться. Это были Фредегар Булджер, Фолко Боффин и, конечно же, закадычные приятели Фродо — Пиппин Тукк и Мерри Брендибэк. Объединив усилия, они устроили в Котомке неслыханный беспорядок.
Двадцатого сентября в Бэкланд, к новому дому Фродо, отправились через Брендивинский Мост две крытые повозки с мебелью и тем добром, что Фродо решил не продавать.
На следующий день Фродо совсем потерял покой и беспрестанно выбегал посмотреть — не идет ли Гэндальф? Утро четверга, то есть Дня Рождения, выдалось ясное и погожее — точь–в–точь как тогда, много лет назад, в день прощального торжества Бильбо. А Гэндальф все не шел. Вечером Фродо устроил скромный прощальный ужин на пятерых, включая его самого и друзей, что ему пособляли. На душе у Фродо скребли кошки, и ему было не до праздника. Стоило подумать о грозящем расставании с друзьями, как на сердце наваливалась тяжесть. «Как же открыть им правду?» — терзался Фродо.
Четверка молодых хоббитов, наоборот, пребывала в самом жизнерадостном настроении, и за столом скоро стало куда как весело, даром что Гэндальф так до сих пор и не появился. Из столовой вынесли все, кроме стола и стульев, но хорошей еды хватало, как и доброго вина: Фродо не стал продавать его Саквилль–Бэггинсам.
– Что бы ни случилось с остальными моими вещичками в когтях Лобелии, винцо я, считай, пристроил! — объявил Фродо, осушив свой стакан до последней капли — действительно последней: «Старый Виноградник» друзья прикончили.
100
В оригинале Crickhollow. Толкин производит это слово от