Долина была открытая, ровная, ехать можно было быстро, но солнце уже опускалось, когда впереди замаячил ряд высоких деревьев и друзьям стало ясно, что, после всех треволнений, они все–таки добрались до Тракта. Последние полверсты хоббиты на радостях проскакали галопом и остановились, только когда путь пересекли удлинившиеся тени придорожных деревьев–исполинов, стоявших на краю пологой насыпи. Дорога, тусклая в надвигающихся сумерках, убегала вперед и видна была как на ладони: привольно петляя и изгибаясь, она все–таки держала курс точно на северо–восток, постепенно спускаясь в обширную низину. В колеях и многочисленных рытвинах темнела вода. Кое–где поблескивали лужи, оставшиеся от недавнего ливня.
Сойдя вниз, к дороге, хоббиты на всякий случай огляделись. Никого.
– Ну вот, мы и добрались! — с облегчением вздохнул Фродо. — Из–за моего предложения срезать дорогу мы потеряли не меньше двух суток. Ничего себе срезали! Но может быть, это и к лучшему. Кажется, мы их все–таки сбили со следа!
Все разом обернулись и поглядели на него. Тень страха перед Черными Всадниками нависла над маленьким отрядом снова. В Старом Лесу хоббиты только и думали, как бы поскорее выбраться на Тракт, и лишь теперь, стоя на Тракте, вспомнили о погоне и о том, что засада может подстерегать где угодно. Все четверо беспокойно оглянулись. Солнце уже садилось. Бурая дорога позади была совершенно безлюдна.
– Думаешь… думаешь, мы уже сегодня… уже сегодня можем с ними встретиться? — неуверенно подал голос Пиппин.
Ответил Том Бомбадил:
– Нет! Сегодня вам пока нечего бояться. Да и завтра не дрожите: так сдается Тому! Но догадки есть догадки: точно я не знаю. На восток я не ходок, не мои там земли. Что там делается — Том издали не видит. Всадники из черных стран неподвластны Тому: это слишком далеко от его владений!
И все–таки хоббитам от всей души хотелось, чтобы Том поехал с ними. Если кто–нибудь на свете мог приструнить Черных Всадников, то это, конечно, был Том Бомбадил, и больше никто! Еще немного — и хоббиты затеряются в чужих, неведомых землях, о которых в Заселье ходили самые туманные и обрывочные легенды. В сумерках сильнее томит тоска по дому, и хоббиты почувствовали себя одинокими. Вспомнилось Заселье, и сердце заныло еще сильнее. Они стояли молча, оттягивая расставание, и не сразу услышали, что Том уже прощается с ними, наказывая не падать духом и ехать до самой темноты, не останавливаясь.
– Том даст совет, а там — дело за удачей. Через шесть с немногим верст — Бри–гора, под нею — окнами на запад — Бри, малое селение. Слышали, небось, про Бри? Знаете такое? Есть там старая корчма — «Пляшущий Пони». А содержит ее Пивовар Подсолнух[137]. Он достойный человек. Там и заночуйте. А с утра, не медля, прочь! Да глядите в оба! И не смейте унывать! В путь — и будь что будет!
Хоббиты взмолились — не согласится ли Бомбадил проехаться с ними хотя бы до брийской корчмы и выпить на прощанье кружечку пивка? Но Том только рассмеялся и покачал головой:
Всё! Я дальше ни ногой — там чужие земли.
Златовика Тома ждет. Том пошел обратно!
Он повернулся, подбросил шляпу, поймал, вскочил на спину Блинчику — и, распевая что–то, поскакал назад, в сумерки.
Хоббиты взобрались на насыпь и смотрели ему вслед, пока он не скрылся из виду.
– Да, жалко, что господин Бомбадил не захотел с нами ехать, — высказал общее мнение Сэм. — Вот с кем порядок, и без дураков! Хоть сколько езди по белу свету, другого такого славного и странного ни за что не встретишь. Слушайте, а я уже загорелся посмотреть — что это за «Пляшущий Пони» такой? Небось что–нибудь вроде нашего «Зеленого Дракона»! Что там вообще за народ живет, в этом Бри?
– Ну, во–первых, хоббиты, — ответил Мерри. — Правда, и Большие тоже. Но по–моему, там почти как дома. У «Пони» добрая слава. Наши там иногда бывают.
– Может быть, там молочные реки и кисельные берега, но это все равно уже не Заселье, — сурово напомнил Фродо. — Не надо, пожалуйста, чувствовать себя там «как дома»! Усвоили? И запомните — все запомните! — что имени Бэггинс произносить нельзя. Если придется представиться, то я — Под–хол–минс.
Усевшись на пони, они молча поехали навстречу вечеру. Пока лошадки трусили вверх–вниз по горкам, спустилась темнота — и наконец вдали замерцали огоньки. Загораживая путь, поднялась впереди Брийская Гора — темный горб, заслонивший небо, полное туманных звезд. Под западным склоном горы приютилась большая деревня. Туда путники и поспешили, мечтая только об одном — вытянуть ноги к огню, и чтобы между ними и ночью поскорее встала крепкая, надежная дверь.
137
В оригинале Barliman Butterbur. Butterbur — англ. название цветка Petasites vulgaris, или белокопытника (подбела). Это растение напоминает подсолнух своими толстым стеблем и тяжелым цветком. Листья у него также толстые, мясистые. Первый компонент слова butterbur (butter-) означает «масло». Barliman — что–то вроде «ячменный человек» (ср. Джон Ячменное Зерно): имя содержит намек на то, что корчмарь варит собственное пиво.