Итак, в последний период правления Людовика XIV наблюдался упадок морской силы, вследствие ослабления оснований – торговли и того богатства, которое торговля приносит государству. Новое правительство, тоже абсолютистское и со своей политикой, по требованию Англии отказалось от всяких претензий на содержание сильного военного флота. Причиной стало несовершеннолетие нового короля; регент [30] же, горячо враждовавший с королем Испании и желавший укрепить свою личную власть, заключил союз с Англией. Франция в ущерб Испании помогла Австрии, наследственному своему врагу, утвердиться в Неаполе и на Сицилии и в союзе с нею уничтожила испанский флот и адмиралтейства. Здесь мы опять видим правителя, который игнорирует морские интересы Франции и прямо помогает наращивать силу «владычице морей», как помогал той, пусть косвенно и непреднамеренно, Людовик XIV. Эта кратковременная фаза политики завершилась со смертью регента в 1726 году, но и после того, до 1760 года, правительство Франции продолжало игнорировать морские интересы. Правда, молва гласит, что, благодаря некоторым мудрым изменениям в финансах, прежде всего в области свободы торговли (заслуга министра Лоу [31], шотландца по происхождению), торговля с Ост– и Вест-Индией поразительно увеличилась, а острова Гваделупа и Мартиника чрезвычайно разбогатели, однако с началом войны торговля и колонии Франции вследствие упадка ее флота оказались брошенными на произвол Англии. В 1756 году, когда натянутое положение дел уже грозило разрывом отношений, Франция имела всего сорок пять линейных кораблей, а Англия – около ста тридцати; когда эти сорок пять кораблей пришлось вооружать и снабжать всем необходимым, то не нашлось достаточного количества материалов, такелажа, припасов и даже артиллерии. Но и это не все: «Недостаток последовательности в действиях правительства, – замечал один французский автор, – породил безразличие и открыл путь беспорядку и недостатку дисциплины. Никогда несправедливые повышения по службе не случались так часто и не вызывали более заметного общего недовольства. Деньги и интриги заняли место прочего и сулили власть и могущество. Знать и выскочки полагали, что влияние в столице и самоуверенное поведение в морских портах освобождают от несения службы. Расхищение доходов государства и адмиралтейств не ведало границ. Честь и скромность поднимались на смех. Как будто этого было мало, министерство озаботилось стремлением изгладить героические традиции прошлого, которые избежали общего разрушения. За энергичными схватками великого правления последовала, по приказу двора, политика осмотрительности (affaires de circumspection). Для сохранения в целости среди суеты общих хищений немногих вооруженных кораблей делались уступки неприятелю, причем все чаще и чаще. Ради этого несчастного принципа мы были обречены на оборонительное положение, столь же выгодное для неприятеля, сколь и чуждое духу нашего народа. Боязливая осмотрительность перед врагом, нам навязанная, изменила со временем национальный характер, а злоупотребления приводили к нарушению дисциплины и к отступлению от своего долга под огнем неприятеля, примеры чему тщетно было бы искать в предшествовавшем столетии».
30
Регентом при малолетнем Людовике был герцог Филипп Орлеанский, племянник предыдущего короля Франции и претендент на испанский трон. –
31
Джон Лоу (или Ло, 1671–1723) – шотландский финансист, сын банкира, прожектер и авантюрист; при покровительстве герцога Орлеанского сделался министром финансов Франции, основал первый частный акционерный банк и учредил Миссисипскую компанию, спекулятивный ажиотаж вокруг акций которой едва не разорил страну. –