А вот некоторые конкретные результаты работы военной контрразведки в 1812 году: «Во время военных действий были выявлены: в Риге — купец К. Цебе, находившийся там под видом доктора по заданию прусского генерала Г. Д. Л. Йорка; в Петербурге — И. де Мобургень, посланный Сокольницким; в Главной квартире русской армии — И. Левкович, направленный туда в июле 1812 года; в Радзивиллове — отставной польской службы капитан Скрыжиневский; в Смоленске — Ружанский; на Дону — руководитель особой разведгруппы граф А. Платер. После оставления французами Москвы был задержан И. М. Щер-бачев, связанный с разведкой Наполеона в период оккупации города, а также канцелярист Орлов»[4].
В 1812–1814 годах барон Розен был награжден орденом Святой Анны 2-й степени, а затем — алмазными знаками к нему, орденом Святого Владимира 3-й степени, прусским орденом Красного Орла 2-й степени, переведен из соответствующего статского чина в полковники, что также являлось поощрением. К тому же «за открытие фальшивых, французской фабрики, российских ассигнаций в городах Дрездене и Лейпциге, был награжден от Государя Императора перстнем с алмазными украшениями». Впоследствии он дослужился до чина действительного статского советника.
Получаемые сведения по шпионажу поступали в Военно-ученый комитет при Военном министерстве, также образованный 27 января 1812 года, — одно из его подразделений собирало и учитывало получаемую информацию, но непосредственно разыскной работы здесь не проводилось.
Высшая воинская полиция была упразднена к 1815 году. Интересно, кстати, что в царствование Александра I была и просто «Высшая полиция» — или «Комитет по делам высшей полиции», который осуществлял «нечувствительное» наблюдение даже за первыми лицами империи, в том числе и высшими военными чинами. Внимания ее, в частности, не избежал военный генерал-губернатор Петербурга граф М. А. Милорадович — один из блистательнейших генералов, любимый в войсках и популярный в обществе. Самое удивительное, что по своей губернаторской должности он же руководил и тайным сыском в столице империи.
После «Семеновской истории» — солдатского возмущения в лейб-гвардии Семеновском полку в октябре 1820 года — было решено учредить Тайную военную полицию, которая бы отслеживала настроения не только нижних чинов, но и офицерского состава гвардии. Решение по тому времени беспрецедентное! Лейб-гвардия — это отборная, привилегированная часть воинства, одной из главных задач которой была непосредственная охрана государя, являвшегося шефом большинства гвардейских полков. Офицерами гвардии, за редким исключением, были потомственные дворяне, представители буквально всех аристократических семей, многих из которых император Александр I знал лично.
Идея принадлежала командиру гвардейского корпуса генерал-адъютанту И. В. Васильчикову, герою Отечественной войны, лихому гусару, заслужившему на полях сражений чин генерал-лейтенанта и орден Святого Георгия 2-й степени. По его рекомендации Тайную военную полицию возглавил библиотекарь гвардейского Генерального штаба и правитель канцелярии Комитета о раненых М. К. Гри-бовский — к тому времени уже опытный полицейский агент, сумевший стать даже членом коренной управы пред-декабристского Союза благоденствия.
Сообщения агентов — таковых было двенадцать — заносились в секретные ведомости «о быте, настроениях и разговорах в полках», в которые собирались сведения по нижеследующим вопросам:
«1) получают ли нижние чины все положенное им от казны довольствие сполна и в установленные сроки;
2) не нарушаются ли права солдатских артелей на принадлежащие им суммы;
3) как начальники относятся к подчиненным, какие налагают наказания;
4) как и в какое время проводятся учения;
5) какие имеют место разговоры и суждения среди нижних чинов, какие циркулируют слухи;
6) каково обхождение начальников с подчиненными офицерами, и какие разговоры последние ведут о своих начальниках;
7) какие разговоры и суждения имеют место среди офицеров»[5].
Эти задачи коренным образом отличались от задач Высшей воинской полиции, но, как читатель увидит впоследствии, оказались очень схожи с направлениями деятельности советской военной контрразведки.
Наиболее известный агент этой полиции — корнет лейб-гвардии Уланского полка А. Н. Ронов, который был завербован лично командиром гвардейского корпуса. Поставленное задание он успешно выполнил, быстро узнав о существовании тайного общества, «конституцией занимающегося». Но заговорщики — в частности полковник Ф. Н. Глинка, адъютант графа Милорадовича, ведавший его секретной канцелярией, — переиграли злосчастного корнета. На очной ставке с ним, проведенной самим генерал-губернатором, поручик Н. Д. Сенявин, сын знаменитого адмирала, заявил, что приглашал Ронова не в тайное общество, но в масонскую ложу, а про конституцию корнет придумал в корыстных целях. Масонские ложи тогда еще запрещены не были — указ выйдет в 1822 году, так что ничего противозаконного… Старания Глинки и его единомышленников, высочайшие связи и славное имя адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина — генерал-адъютанта и сенатора, а также тот досадный факт, что неудачливый агент, надеясь на успех, потратил на установление связей с предполагаемыми заговорщиками немало личных денег генерала Васильчикова, не только погубили карьеру Ронова, с позором исключенного из полка и сосланного под надзор в деревню, но и поставили жирный крест на самой идее Тайной военной полиции, задуманной дилетантами в больших чинах.