Я понимал: по-любому лучше служить в части, которая существует давно и имеет традиции, чем в бардаке временных, создаваемых только на период войны формирований. Поэтому выбрал 93-ю отдельную гвардейскую механизированную Харьковскую дважды Краснознаменную орденов Суворова и Кутузова бригаду.
Двое ребят из другого военкомата при мне выбрали «Айдар», но, по результату, всех нас все равно отправили в 93-ю.
Потом уже, на крыльце облвоенкомата, я слышал разговор майора Павлова с сослуживцем.
— Нах… они туда едут?! Они думают, что УБД[5] получат и вернутся? Там война, люди гибнут!..
Но мы ехали не за УБД. Не за льготами, званиями и орденами. Мы ехали потому, что там, на Востоке, была война. И ее надо было кому-то воевать…
18 июня 2014 г., будущий позывной «Юрист»
В полдень с территории облвоенкомата выехал автобус. Больше сорока добровольцев со всей Харьковщины отправлялись к новому месту службы — в пгт Черкасское Новомосковского района Днепропетровской области, в/ч ПП В2830.
Я не говорил родным про рапорт на фронт. Сказал полуправду, что, мол, перевели под Днепропетровск.
Мать узнала о том, что сын на войне, в конце августа, когда из части пришло так называемое «письмо на родину» — вид поощрения бойцов по дисциплинарному уставу.
Утром я в очередной раз рассказал маме по телефону, как замечательно служу водолазом под Новомосковском. А вечером в письме она прочла, что стрелок-снайпер роты снайперов гвардии старший солдат Александр Мамалуй и его товарищи по роте проявили доблесть и мужество при освобождении Песок, Первомайского, Нетайлова и Авдеевки.
Мама… Она просила, чтобы я каждый день звонил, и я старался, хотя для того, чтобы найти место, где ловит связь, приходилось иногда вылазить из укрытия под обстрел.
…Врач-педиатр, кандидат медицинских наук, она ежедневно ходила в церковь, молиться за меня и пацанов. Я, насмотревшийся местных реалий, кричал ей в трубку, что не надо, что большинство попов Московского патриархата — сепары! Но она все равно ходила и заказывала молебны в церквях и монастырях.
Со своей пенсии купила пацанам в Харьковский госпиталь кондиционер, навещала их, и сейчас навещает. На выборах в Верховную Раду пошла и проголосовала за «Правый сектор», потому что слышала от меня, что они хорошо дерутся.
— Ты воевал… результативно? — был единственный мамин вопрос о том, что я делал на войне.
И услышав мое: «Да!» — больше она к данной теме не возвращалась.
…Аз есмь с Вами и никто же на Вы! — этими словами мама до сих пор заканчивает каждый наш телефонный разговор.
Ни от кого из моей семьи я ни разу не слышал ни слова упрека за то, что ушел в армию, оставив их без опоры.
Спасибо вам, родные мои, за все! А главное, за то, что понимали: я просто не мог иначе — ни в первую мобилизацию, ни в следующую…
Пока мы тряслись в автобусе — удалил из телефона все личные фотографии: семьи, друзей; вспомнилось стихотворение Симонова:
Ничего о 93-й бригаде я не знал, кроме того, что весною там был бунт мобилизованных, протестовавших из-за плохих условий.
Ну, условиями суровыми водолаза не удивишь, потому смотрел в будущее с оптимизмом.
Опасался другого.
В моем тогдашнем, еще в юности сформировавшемся, представлении любая строевая в/ч — это неизбежные «затяги», уставщина, «отход-подход-фиксация».
Ага. Как же…
Черкасское — это военный городок. В нем дислоцировались 93-я бригада, 74-й отдельный разведбат, полк связи. И как раз напротив моей новой части располагался магазин. Нет, даже не так: МАГАЗИН!