Война, как дело народа, — изменяет частные интересы, переключает их. Война умиротворила Андрея, перевела его чувства в другое качество. Андрей и Наташа встречаются другими людьми, и потому они примиряются. Внутренне после смерти князя Андрея Наташа сама как бы умирает. Пьер, встретившись с ней в освобожденной Москве в доме княжны Марьи, даже не узнает Наташу — так изменилась девушка. Потом и скоро Наташа виновато влюбляется в Пьера; до этой любви она пережила как бы смерть.
Ее новая любовь — не измена.
Строя свое произведение, Толстой знал, что женою Пьера станет Наташа. Но как это произойдет, почему это произойдет, почему эти люди как будто предназначены друг для друга, было неясно для Толстого, так, как впоследствии ему не было ясно, почему и за что умрет прекрасная, жизнелюбивая Анна Каренина, лучшая из героинь его романов.
Это построение достигнуто было не скоро.
Старый роман, в том числе и реалистический семейный роман, жил «случайностями любви, чести и верности»[3].
Он брал человека главным образом в его борьбе за свою любовь и свое благосостояние. Он выбирал героя благородного или создавал из неполной благородности героя, из буржуазности Вертера, основу конфликта. Материал, привлекаемый романистом в роман, привлекается сознательно, выбирается в силу близости, соседственности или занимательности для писателя.
Герои — пираты и путешественники — избираются за то, что они переживают то, что редко переживает человек. Но они близки автору.
Толстой тоже выбирал своих героев, но несходство толстовских романов со старым реалистическим романом состоит в том, что Толстой как бы разочаровывается в своих героях во время работы. Он опровергает свой выбор, противоречивый в самой своей сущности. И если остаются не омраченными Андрей Болконский, Наташа и Пьер, то это происходит потому, что Пьер уже был задуман как декабрист, как антагонист своему времени, и Андрей должен был быть непременно декабристом, как это ощущает влюбленный в него сын, никогда не знавший отца, но слышавший о нем от Пьера.
Толстой — человек своего времени; люди, среди которых он вырос, ему близки больше, чем цари и генералы:
«Но не Наполеон и не Александр, не Кутузов и не Талейран будут моими героями, я буду писать историю людей, более свободных, чем государственные люди, историю людей, живших в самых выгодных условиях жизни, людей, свободных от бедности, от невежества и независимых, людей, не имевших тех недостатков, которые нужны для того, чтобы оставить следы на страницах летописей, но глупый человек не видит этих следов, не выразившихся в мишурном величии, в книге, в важном звании, в памятнике, он видит их только в дипломатическом акте, в сражении, в написанном законе» (13, 72–73).
Эта попытка найти независимых людей не удалась в романе.
Салон фрейлины Шерер осужден и показан почти сатирически. Он наполнен несвободными, своекорыстными людьми. Между тем первоначально сама фрейлина была задумана, как женщина независимая, которая даже и не чувствовала себя фрейлиной.
Но только чужой для этого салона Пьер стал героем. Только Болконский, презирающий салон Шерер, мог стать другом Пьера. Только Кутузов, осуждаемый этим салоном, оказался героем книги.
Пьер — незаконный сын вельможи, воспитанный в якобинской Франции; он чужд дворянской России и по рождению и по воспитанию. Незаконность его нужна Толстому для того, чтобы выделить героя из того общества, которое автор как будто любит, вернее, хотел бы любить.
У Пьера как бы нет матери. Толстой в конце давал разговор Пьера с одной из княжон. Он спрашивал кузину о том, кем была его мать, и получал уклончивые ответы.
Толстой выбросил эти строки из корректуры.
Незаконность Пьера дается как утверждение: она не случайна.
Человек, положение которого неопределенно в обществе, часто становится героем в литературе. Младшие сыновья, лишенные наследства, пасынки, падчерицы, принцы, вытесненные узурпаторами, — живут в романах. Кандид — герой Вольтера, который назвал его именем философский роман, Оливер Твист, Том Джонс Найденыш и многие другие герои романов — незаконные дети, и роман узаконивает их тем, что превращает их имена в названия книг.
Человеческая жизнь еще противоречит человечности.
Произведение Толстого было задумано как суд над жизнью; оно прошло через стадию примирения с жизнью и было построено окончательно как суд, хотя приговор для современников не всегда был ясен.
Перейдем к действию романа.
Умирает старик — могучий красавец Кирилл Безухов.
В другом доме танцуют англез. Толстой подчеркивает переход. В XVIII главе он пишет: «В то время как у Ростовых танцевали в зало шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов п усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безуховым сделался шестой уже удар».
Идет большой показ того, что происходит в доме умирающего. Безухова соборуют. Одновременно идет борьба за наследство. Она обозначена в романе «мозаиковым портфелем», в котором лежит письмо старика к государю: портфель находится под подушкой больного, портфель характеризован, он выделен, укрупнен. Идет разговор о портфеле; въезжает карета с Пьером. Действие сосредоточено в одном месте. Портфель крадут во время соборования.
Все время подчеркивается мозаиковый портфель. Слово портфель упомянуто три раза: идет реальная борьба. На следующей странице портфель упомянут четыре раза: это центр внимания, это знак борьбы за наследство.
Борьба за наследство, в частности, борьба за документ о наследстве — традиционна в семейном романе. Мы это встречаем в романах Диккенса. Теккерей иронизировал над такими построениями, которые обычно были связаны со счастливыми концами.
Переходы от одной сюжетной линии к другой по временной последовательности или по временному совпадению тоже обычны.
Но Толстой строит произведение не романного типа; он переключает функции старых приемов.
Точно определяется, каким образом Пьер оказывается зрителем (не понимающим того, что происходит перед ним) борьбы за наследство.
Действует княгиня Анна Михайловна Друбецкая: она узнала, что в мозаиковом портфеле лежит письмо старика Безухова к государю императору; письмо содержит просьбу об усыновлении Пьера, и там же умирающий назначает Пьера законным наследником всего состояния.
По отношению двора к старику Безухову письмо это должно быть удовлетворено.
Борьбу ведут отрицательные герои с отрицательными.
Боковой наследник, князь Василий, хочет похитить наследство у любимого сына своего друга.
Антагонистом является весьма далекая родственница Друбецкая, которая заранее оговаривает перед непонимающим Пьером плату за свою услугу. Все это построено сложно, точно и как бы высокомерно.
Сцена коротка, внятна и дана расчлененной: у нее есть видимый центр — портфель.
Князь Василий как бы бездействует, передав борьбу своей помощнице:
«— Я и не знаю, что в этой бумаге, — говорила княжна, обращаясь к князю Василию и указывая на мозаиковый портфель, который она держала в руках. — Я знаю только, что настоящее завещание у него в бюро, а это забытая бумага…