Британия, как и прочие державы-гегемоны до и после нее, осознавала, что мир меняется и нужно отвечать на вызовы времени. Ее колониальная империя была слишком большой и обширной – что провоцировало империалистов внутри страны требовать захвата все новых территорий, чтобы защитить имеющиеся владения, а также морские пути и телеграфные линии. Хотя промышленное производство Великобритании по-прежнему было очень развито, но его доля в общемировом – уменьшалась, поскольку новые державы (Германия и США) быстро догоняли ее, а некоторые старые (Россия и Япония) как раз стремительно вступали в период индустриального развития. Лидирующие позиции могут стать источником проблем в длительной перспективе – промышленная инфраструктура Англии была стара и недостаточно быстро модернизировалась, а ее система образования давала слишком много специалистов по классическим языкам, но недостаточно инженеров и ученых.
И все же остается вопрос – почему главным врагом Британии стала все же именно Германия, хотя на месте последней легко могли оказаться многие другие страны? В конце концов, Германия была лишь одной из целого ряда угроз британскому господству в мире. Другим странам тоже нужно было «место под солнцем». В годы, предшествовавшие 1914 г., война на почве колониальных споров могла начаться между Британией и США, Британией и Францией, Британией и Россией – и во всех этих случаях едва не началась. Тем не менее эти опасные коллизии удалось преодолеть, разобравшись с основными источниками конфликтов. В наши дни нужно надеяться, что США и Китай проявят в этом отношении не меньше здравого смысла и добьются не меньшего успеха.
Верно, в отношениях между Германией и Великобританией в течение многих лет существовала напряженность, склонность подозревать другого в сомнительных мотивах и слишком легко оскорбляться. В 1896 г. кайзером была послана «телеграмма Крюгеру» – Вильгельм практически сразу направил президенту независимого Трансвааля свои поздравления в связи с отражением так называемого рейда Джеймсона, нападения банды английских авантюристов, пытавшихся захватить контроль над этой страной. В Великобритании этот факт вызвал раздражение: «Германский император сделал очень серьезный шаг, – писала The Times, – который должен быть расценен как явно недружественный по отношению к нашей стране»[114]. Когда Солсбери сообщили о телеграмме, он был на званом ужине, и утверждают, что он сказал своей соседке по столу (одной из дочерей королевы Виктории): «Какая дерзость, мадам, какая дерзость!»[115] Британское общественное мнение было в ярости. Совсем недавно Вильгельма сделали шефом полка Королевских драгун – теперь же офицеры этого полка изрезали его портрет и бросили части в огонь[116]. Германский посол Пауль фон Гацфельд сообщал в Берлин: «Общее настроение было, вне сомнений, таково, что если бы [британское] правительство потеряло голову или на каком-либо основании стремилось бы к войне, то имело бы в этом полную поддержку народа»[117]. Накануне Великой войны сэр Эдуард Гошен, британский посол в Берлине, сказал своему коллеге, что «телеграмма Крюгеру» была, по его мнению, начальной точкой раскола между Великобританией и Германией[118].
Даже после того как вопрос удалось урегулировать, эти события оставили осадок горечи и недоверия. Когда в 1898 г. по вине англичан возникли трудности в ходе переговоров из-за португальских колоний, кайзер написал сердитый меморандум: «Лорд Солсбери ведет себя по-иезуитски, чудовищно и высокомерно!»[119] Британцы, со своей стороны, были глубоко возмущены тем, как Германия пользуется их трудностями, вызванными ухудшающейся ситуацией в Южной Африке. Действительно, именно это обстоятельство и позволило вообще вызвать Британию на переговоры. Солсбери, не разделявший энтузиазма Чемберлена по поводу более широкого союза с Германией, говорил германскому послу: «За свою дружбу вы просите слишком многого»[120].