Пока самолеты наших трех оперативных групп атаковали японские центральные силы, шедшие в море Сибуян, и пока моя группа подвергалась ожесточенным атакам авиации как с авианосцев противника на севере, так и с о. Лусона, южные силы адмирала Нисимуры и 5-й флот адмирала Сима без всяких помех шли по морю Суду к проливу Суригао. Хотя командующий 7-м флотом адмирал Кинкейд полагал, что с юга подходит только одно соединение, огневая мощь сосредоточенных его кораблей значительно превосходила огневую мощь противника, даже если учитывать оба японских соединения. Считая, что 3-й флот позаботится о центральных силах, направляющихся к проливу Сан-Бернардино, Кинкейд не делал приготовлений к обороне этого фланга. Такое положение явилось результатом разделения командования и нашего неумения установить точные рамки обязанностей.
У японцев были трудности того же порядка, если не хуже. Вице-адмирал Сима, вышедший с о. Формоза, имел приказание взаимодействовать с отрядом Нисимуры, выделенным из состава сингапурских сил, которые атаковали Лейте с юга. Он только в последнюю минуту узнал, что Нисимура идет впереди него через пролив Суригао.
Сима, будучи по чину старше Куриты, командующего силами Сингапура, не подчинялся последнему. Их общим начальником был адмирал Тоеда в Токио. Никакой связи между Симой и Нисимурой не было. Ни один из них не делал ни малейшей попытки координировать действия своих соединений. Это пример типично японской процедуры “сохранения престижа”.
Адмирал Кинкейд назначил контр-адмирала Олдендорфа командующим силами обороны пролива Суригао. Кроме “Louisville”, флагманского корабля Олдендорфа, в состав этих сил входили старые линейные корабли “West Virginia”, “Maryland”, “Mississippi”, “Tennessee”, “California” и “Pennsylvania” под командованием контр-адмирала Уийлера, 7 крейсеров, 26 эскадренных миноносцев и 39 торпедных катеров. Торпедные катера занимали позицию у южного входа в пролив.
Пролив Суригао, который соединяет море Минданао севернее острова, носящего то же название, с заливом Лейте, имеет длину 30 миль. Ширина его у южного входа составляет 12 миль, но у места, где он впадает в залив Лейте, он расширяется до 25 миль. В узкой части залива проходят сильные течения.
Шла подготовка к ночному бою. По плану, составленному адмиралом Олдендорфом, наши линейные корабли должны были выстроиться поперек пролива у его северного выхода, а крейсера и эскадренные миноносцы занимали позиции у них на флангах, лишь несколько выдвинувшись в направлении подхода противника. Торпедные катера должны были атаковать у южного входа пролива, если представится удобный случай.
Наши линейные корабли и крейсера, на борту которых были главным образом боеприпасы для обстрела берега, располагали слишком малым количеством бронебойных снарядов для продолжительного боя с кораблями. Однако приближение японского соединения по проливу создавало идеальную обстановку для торпедной атаки силами эскадренных миноносцев.
Нисимура подошел к проливу в 22.00, не подозревая, что его ожидают там наши превосходящие силы. Сначала он встретил торпедные катера и, осветив прожекторами и осветительными снарядами, отбил их атаки артиллерийским огнем. Торпедные катера делали героические усилия и выпустили очень много торпед, но не добились попаданий.
Японские корабли медленно продвигались по проливу. В 2.15 радиолокационная установка “Louisville” обнаружила передовые корабли противника на расстоянии 25 миль. Эскадренные миноносцы кэптена Кауорда (авангард наших сил) в 3.00 нанесли главный удар, выпустив по подходившим кораблям 47 торпед. Со стороны целей донеслись многочисленные взрывы.
С этого момента бой превратился просто в избиение. Эскадренные миноносцы на флангах вступили в атаку и выпустили свои торпеды. Темноту ночи осветили трассирующие снаряды и частые вспышки орудийных выстрелов, а осветительные снаряды, как направленные на сцену прожекторы, освещали отдельные картины боя.
Прожекторы разрезали темноту, пытаясь задержать свои лучи на ускользающих целях, тогда как японские корабли вели из своих орудий сильнейший огонь.
Японский флот, хотя и приведенный в замешательство, продолжал неуверенно продвигаться вперед. Вдруг флагманский корабль Нисимуры, линейный корабль “Ямасиро”, взорвался и затонул. По-видимому, в результате попаданий торпед детонировали его пороховые погреба. Было слышно, как Нисимура говорил по радиотелефону: “Мы торпедированы. Вы должны идти дальше и атаковать корабли противника”. Это были последние слова Нисимуры. После этого командование перешло к командиру “Фусо”. Он не давал никаких приказаний, а продолжал слепо идти на север навстречу своей судьбе.
В этот момент эскадренные миноносцы на нашем правом фланге, которыми командовал кэптен Макмейнс, выдвинулись вперед, чтобы в свою очередь нанести удар по противнику. Искусно обойдя дивизион Кауордса, который отходил после атаки, корабли Макмейнса развернулись, и выстрелили торпеды. Противник ответил залпами 5” и 8” орудий, а также торпедным огнем. Поставив дымовые завесы и часто меняя курс, атаковавшие эскадренные миноносцы каким-то чудом избежали попаданий. Ведя огонь из орудий по всем целям, находившимся в пределах досягаемости, они увидели яркие оранжевые вспышки и услышали взрывы торпед, попавших в цель. Среди ураганного артиллерийского огня, дымовых завес, осветительных снарядов и бомб, среди лучей прожекторов и силуэтов кораблей, которые носились, как безумные, на полной скорости, невозможно установить точно, какие потери понесли японские корабли. Торпеды эскадренных миноносцев Макмейнса, вероятно, потопили два эскадренных миноносца и повредили тяжелый крейсер “Могами”.
Но самая сильная атака эскадренных миноносцев еще была впереди. Ее провели эскадренные миноносцы нашего левого фланга под командованием кэптена Смута в 3.37, когда адмирал Олдендорф дал приказание: “Произвести атаку, атаковать больших мальчиков”. Когда миноносцы полным ходом пошли на сближение с противником, наши крейсера открыли огонь с дистанции 15 600 ярдов от ближайшего корабля противника, а затем начали стрельбу и линейные корабли с дистанции 21 000 ярдов. К этому времени силы японцев сократились до четырех кораблей: “Фусо”, “Могами” и два эскадренных миноносца. В 4.18 “Фусо” затонул, пораженный залпами наших линейных кораблей и крейсеров и, вероятно, торпедами с эскадренных миноносцев Смута. “Могами” ярко пылал. В этот момент, поняв всю безнадежность продвижения дальше, он и два оставшихся эскадренных миноносца повернули и попытались уйти обратно по проливу.
Эскадренные миноносцы Смута находились теперь между нашими линейными кораблями и противником. Существовала опасность, что в замешательстве какие-нибудь наши корабли могут по ошибке принять их за японские. Так и случилось. Последний корабль в колонне “Grant” с обеих сторон был засыпан снарядами. Получив одиннадцать попадании от своих крейсеров и девять от кораблей противника, он превратился в развалину. На полностью потерявшем ход, охваченном огнем корабле, которому грозила опасность затонуть, было убито и ранено 129 человек.
Узнав в 4.10, что наши эскадренные миноносцы находятся под огнем наших же орудий, Олдендорф немедленно дал приказание прекратить стрельбу. Случайно противник прекратил стрельбу в то же время, и в районе боя внезапно стало сравнительно тихо. Когда через 10 минут было приказано возобновить стрельбу, ни один из наших кораблей не мог найти никакой цели. Разбитый и горящий “Могами” находился за пределами досягаемости, идя на юг с двумя эскадренными миноносцами, один из которых также горел, а другой не был поврежден. Два линейных корабля и два эскадренных миноносца этого соединения были потоплены.
166
Американские эсминцы выстреливали торпеды на дистанциях 25-55 кабельтовых, используя данные радиолокации. В целях обеспечения скрытности артиллерийского огня они почти не вели.
167
В последние минуты перед гибелью «Фусо» начал разворот для отхода обратно по проливу. Следует отметить, что, согласно ряду источников, «Фусо» затонул в 3.07, переломившись пополам от попаданий торпед с американских эсминцев; в 4.18 эсминцами и линейными кораблями был потоплен «Ямасиро».