Как и все фаненюнкеры, я очень гордился получением офицерского патента, который вручили каждому из нас. Однако скоропалительное деяние фельдфебеля послужило мне серьезным предупреждением о том, как легко могут обесцениться у людей нормы поведения и превратиться в свою противоположность. Я также осознал, что добродетели со временем подвержены изменениям и понятия о чести, какими они были в XIX столетии, уже не соответствуют действительности.
В середине февраля меня вместе с тысячами других фаненюнкеров произвели в лейтенанты и во время массового мероприятия во Дворце спорта перед нами, молодыми офицерами, с речью выступил сам фюрер. В умелой постановке это явилось грандиозным, воодушевляющим всех апофеозом.
На фронте у Миуса[18]
Днепропетровск, 30 апреля 1942 года
В конце апреля пятеро свежеиспеченных бравых лейтенантов сели в поезд на берлинском вокзале и отправились к новому месту службы. В Днепропетровск, проследовав через Лемберг[26] и Кировоград, мы прибыли в самом прекрасном расположении духа. Для нас это означало возвращение к конечной точке нашего прошлогоднего великого марша.
Разместившись со всеми удобствами в солдатском клубе, мы использовали короткое время до распределения в часть для посещения тех мест, которые были нам дороги и связаны с хорошими или плохими воспоминаниями. Здесь вместе со всем мотоциклетным экипажем погиб мой друг Вилли Таперт, а там нас помотало при переправе по понтонному мосту через Днепр. Теперь его больше не существовало – вместо него функционировал взорванный тогда, но сейчас отремонтированный железнодорожный мост.
Мы посетили места, где нам пришлось воевать, а также поселок, в котором когда-то провели два беспокойных дня. Причем обитатели домика приветствовали нас как старых добрых друзей. В то время большинство украинцев было настроено по отношению к нам, немцам, весьма дружелюбно. Их настроения изменились уже позже вследствие ошибочного поведения немецких гражданских властей.
Село Покровское, май 1942 года
Из-за больших потерь, понесенных в тяжелых оборонительных боях во время отхода от Ростова на позиции Миус-фронта, остатки 43-го мотоциклетно-стрелкового батальона были переданы в разведывательный батальон. Им командовал подполковник фон Харке, всю жизнь прослуживший в разведке и не слишком благоволивший стрелкам-мотоциклистам. Нас же с Зыхой назначили командирами взводов второй мотоциклетно-стрелковой роты.
У реки Миус, конец мая
21 мая я впервые занял со своим взводом позиции на переднем крае у реки Миус возле небольшого села с труднопроизносимым названием. Туда мы проделали десятикилометровый марш по равнинной местности под палящими лучами солнца и «огненными приветами» русских. Из-за этого колонна сильно растянулась, и переход был не из приятных. В село, которое лежало всего в четырехстах метрах от наших позиций, мы прибыли после полудня, а сами передовые линии заняли уже в вечерних сумерках.
Пробираться туда пришлось по брошенной траншее при совершенно неясной обстановке. То там, то тут слышались приглушенные проклятия солдат, которые, натруженные необходимым багажом, время от времени застревали в этом узком лазе. Время от времени над нашими головами со свистом пролетал снаряд, и я с облегчением вздохнул только тогда, когда оказался перед взводным командным пунктом.
Обер-фельдфебель, который командовал сменяемым нами взводом, ввел меня в курс дела. Он говорил на швабском диалекте, и мне пришлось сильно напрячься, чтобы не потерять нить его указаний. Вскоре, после того как отделениям показали их блиндажи, шаги пехотинцев затихли вдали – теперь это была наша позиция. Мы выставили часовых для охраны, и свободные от караульной службы солдаты улеглись в бункерах на нары, чтобы поспать.
На следующее утро я прошел в траншею, прикрытую земляным валом, и впервые посмотрел в сторону противника. В двадцати метрах от нас протекала река Миус, делавшая в этом месте U-образный изгиб, обращенный открытой стороной к русским. Сам изгиб был шириной не более четырехсот метров, и в его основании прямо у воды находились позиции моего взвода. До реки насчитывалось всего метров восемь. Противоположный же берег поднимался от реки на шесть метров, и от него начиналась так называемая «ничейная земля», которая на протяжении четырехсот метров тянулась по абсолютно плоской равнине. Русские позиции начинались прямо перед домами большого села. Этот участок «ничейной земли» возле U-образ-ного изгиба мы окрестили «грушей».
18
Имеется в виду так называемый Миус-фронт – укрепленный оборонительный рубеж вермахта во время Великой Отечественной войны на западном берегу реки Миус, созданный в декабре 1941 г. С декабря 1941 по июль 1942 г. и с февраля по август 1943 г. советские войска дважды пытались прорвать рубеж Миус-фронта. Им это удалось лишь в августе 1943 г. в ходе Донбасской наступательной операции, когда войска Южного фронта прорвали немецкий рубеж обороны в районе поселка Куйбышево.