Герой повести «Вольный каменщик» — простой, «маленький» человек. Поэзия простоты всегда притягивала Осоргина, претензии на интересность и загадочность вызывали у него насмешку:
«Герои стройны, небрежны, обладают высоким лбом и мягкими волосами и достаточно сильны, чтобы утаскивать героиню на руках в смежную комнату, хотя она и сама могла бы туда дойти»[39].
Не таков Егор Егорович Тетёхин (Тэтэкин, как называют его в Париже) — не «герой романа», а просто пятидесятилетний человек, с судьбой своей давно смирившийся, имеющий мещанку-жену и сына, говорящего по-русски без падежей. Быт его — серый, жизнь — «маленькая, изо дня в день та же и та же».
В одном из рассказов Осоргина благополучный мирок героя, — спокойно живущего под семейным колпаком, разрушается припадком возмущения жизнью, столь сильным, что он пытается покончить с собой. И понимает, что эта неудачная попытка и есть единственное событие в его жизни. Перелом произошёл и в судьбе Егора Егоровича. Он случайно, по приглашению сослуживца вступил во французскую масонскую ложу. Сначала воспринял это как развлечение, как выход за пределы заученного, но скоро понял, что в жизни его начался новый, важный этап, что ему вдруг оказалась необходимой эта «переправа через Иордан, из мира векселей и страховых полисов, из мира кисейкой прикрытой лжи, из мира ужасной тоски по горним высотам в мир загадок и тайных символов, в мир детской веры в совершенного человека, в созвучие микрокосма с макрокосмом, в соборное слияние творческих воль».
Егор Егорович бросился к книгам. Добросовестность его несомненна, но мистические, мифологические основы масонства остались для него недоступными. Фрагменты мифологических систем разных времён и народов, масонскую символику Осоргин сталкивает с реалиями жизни, и его герой, живущий отныне «в зачарованности и полусне», как в паутине, запутался в этих сюрреалистических узорах. Великий алхимик оказывается на кухне и готовит соус, жена Тетёхина Анна Пахомовна ищет в своём комоде «ключ к загадке бытия», названия станций метро и рекламные надписи сливаются с символами масонской ложи, пассажиры метро превращаются в гиен из тома Брэма, Библия и позднейшие масонские толкования библейских легенд о строительстве Храма смешиваются с каждодневными событиями, Хирам превращается в подрядчика с соседнего участка, так же, как убийца Хирам сливается в сознании Егора Егоровича с ним самим[40]. С тонкой иронией рисует Осоргин неожиданные напластования высокого и повседневного в мыслях Егора Егоровича. И справедливо отметил один из рецензентов большое искусство Осоргина в создании «ощущения лабиринта»:
«Словно на громадных качелях, переносит он читателя из подвалов обыденщины в надстратосферу недосягаемого, в лабораторию вечного Хирама»[41].
24 апреля 1936 г. Осоргин в письме к старому московскому другу A. С. Буткевичу рассказал об окончании работы над «Вольным каменщиком» и, предвидя споры о масонском фоне романа, заметил:
«Для здешнего читателя (русского) он слишком дерзок и задорен»[42].
Эта книга Осоргина действительно вызвала много споров. Её разбору было посвящено специальное заседание в ложе Северной звёзды. Масонский летописец П. А. Бурышкин писал об этом:
«Некоторые указывали, что автор зашёл слишком далеко в раскрытии „масонской тайны“; другие считали, что масонство изображено в романе в слишком непривлекательном виде, что может также повредить Ордену. Наконец, было мнение, что свойственный автору слишком субъективный подход к масонству, его задачам и его обрядности должен дать профанскому читателю неверное и худшее представление об Ордене вольных каменщиков»[43].
Не соглашаясь с подобными утверждениями, поэт В. Жаботинский писал:
«Все то, что у Осоргина упоминается из ритуала и из доктрины вольных каменщиков, напечатано в книжках, которые продаются в любой лавке; и вообще, самое масонство эмигранта Тетёхина — скорее аллегория. „Вольный каменщик“ есть повесть о каждом из нас, кто только умеет взбунтоваться против подвала. (…) Существенна в замысле этой повести только вера в то, что каждому человеку, если он воистину хочет быть человеком, нужно открыть для себя вторую, высшую жизнь»[44].
40
Подробнее об этом см. статью известного слависта B. М. Сечкарева «Die Wahre Ironie in Michail Osorgins „Volnaj Kamenscik“» (Belmont).
41
Жаботинский В. О. «Вольном каменщике» М. А. Осоргина/Последние новости. 1937. № 5802. 11 февраля.