Ну так вот, Джим Пэтток отправился прямо к мэру и изложил ему свой план. А мэр приказал, чтобы все, как один, помогали Джиму во всём, что ему понадобится, и нечего тут деньги считать — надо быть уже за то благодарным, что избавятся от Кнакера. Ну тут Джим отправился к кузнецу и заказал ему большой железный котёл — во-о-о-о такой большой. Потом пошёл к мельнику и попросил во-о-стоко муки. Потом пошёл к лесорубам и приказал сложить огромный очаг прямо посреди площади. А когда всё это было исполнено, он замешал и приготовил самый что ни есть огромный пудинг из всех, какие только бывали на свете. Как с этим он справился — да нет, не совсем, пудинг ещё не слишком хорошо пропёкся в середине, но оно-то и к лучшему, как я помню, — выложили пудинг на деревянную повозку и взялись тащить целым скопом. А впереди шёл Джим — храбрый как лев. Люди провожали его до самого моста, дальше-то они идти побоялись, ибо там большой Кнакер как раз расположился неподалёку от Билл-Доуз. То есть там-то была его голова, а шея и тело — те тянулись вдоль холма, так что хвостом он цеплялся за деревья в Батвортском парке.
Дракон, как увидел повозку, возьми и окрикни, да по-вежливому:
— Как дела, дружище?
А Джим ему в ответ:
— Как дела, дракон?
А тот принюхался и спрашивает:
— Что у тебя там?
— Пудинг!
— Пудинг? А что это такое?
— Попробуй! — отвечает Джим.
Чего тут разговаривать, пудинг, повозка и лошади — всё было проглочено в одно мгновение. Джима бы и того не осталось, если бы он не ухватился за дерево, одно из тех, что повалились с год или того раньше.
— Недурно, — сказал Кнакер и давай губы облизывать.
— Ещё хочешь? — спрашивает Джим.
— Не помешает, — ответил Кнакер.
— Отлично, пополудни будет тебе ещё. — Джим хоть и сказал так, да знал наверняка, что говорит неправду.
Прошло немного времени, и тут как принялся дракон по земле кататься, реветь и бить себя по животу. На всю округу слышно. Переваливался с боку на бок, целое облако пыли поднял, камни и деревья повывернул, хвостом всё посносил.
Да только Джим Пэтток ничего не боялся. Он уже принял галлон или около того за обедом, так что какие после этого страхи. Едва он приблизился, старый Кнакер как зарычит на него:
— Да ты никак осмелился притащить мне ещё один пудинг, малый!
— А что? Неужто непорядок?
— Да ты не слышишь, как у меня в животе урчит?! Тяжесть такая, что я подняться не могу, всё в животе бродит!
— Что ж столько съел за один раз! Ну ничего, у меня тут есть пилюля — как раз поможет.
— Давай сюда! — обрадовался Кнакер.
— Держи! — Джим вытащил из-за спины топор, который он там прятал, и отсёк дракону голову со всего маху».
Тут старый пройдоха отхлебнул из бутылки с чаем и замолк. «И это всё?»
«Почти всё, сэр. А если вы через малые ворота отправитесь на кладбище, то увидите его могилу. Рядом с крыльцом, по левую руку, вот прямо в углу, где от крыльца начинается стена церкви». Само собой, могила была на месте, да только на плите не значилось ни одного слова и хотя многие мне указывали на этот безымянный памятник, только старый пройдоха знал об имени и происхождении похороненного там храбреца. Для всех остальных это был просто «человек, который убил дракона»[280].
САССЕКСКИЙ ПИРОГ (JIM PULK AND THE KNUCKER).
Джим Пулк был мальчиком на посылках, это он испёк большой сассекскии пирог и положил в него яд, отвёз на тележке прямо к Кнакер-Хоул, а сам спрятался за изгородью. Дракон вышел наружу, съел пирог, умер, а Джим Пулк вышел из укрытия и отрезал ему голову своей косой. Потом он пошёл в трактир «Шесть бубенцов», чтобы выпить за свою победу, и упал замертво. Наверное, немного яда попало ему на руки, а нет никаких сомнений в том, что он утёр рот, опрокинув пинту[281].
ПИРС ШОНКС И БРЕНТ-ПЕЛХАМСКИЙ ДРАКОН (PIERCE SHONCKS AND THE DRAGON OF BRENT PELHAM).