Как уже было сказано выше, сюжет «Воскресения» вырос не из одного, а из многих «зерен». Нашла в нем свое место и «коневская повесть», послужив своеобразной «моделью» взаимоотношений главных героев романа (до их встречи на суде).
О том, сколько сил ума и сердца вкладывал писатель в разработку творческой программы «Воскресения» и каким он себе представлял будущий роман, свидетельствует его дневник: «Как бы я был счастлив, если бы записал завтра, что начал большую художественную работу. — Да, начать теперь и написать роман имело бы такой смысл. Первые, прежние мои романы были бессознательное творчество. С «Анны Карениной», кажется больше 10 лет, я расчленял, разделял, анализировал; теперь я знаю, что что и могу все смешать опять и работать в этом смешанном…»
Только очень наивный читатель может понять это признание так, что «Войну и мир» и «Анну Каренину» Толстой написал «бессознательно» и лишь впоследствии, пережив перелом в мировоззрении, стал «обдумывать» то, что он пишет. Достаточно прочитать его статью «Несколько слов по поводу книги «Война и мир» (1869), чтобы увидеть, как глубоко и всесторонне была обдумана автором программа эпического произведения о «грозе двенадцатого года».
Называя в дневнике свои великие романы плодом «бессознательного творчества», Толстой имеет в виду их «безрелигиозный» характер. Заметим, что в трактате «Что такое искусство?», увидевшем свет в один год с романом «Воскресение», все свои произведения, написанные до «Исповеди», Толстой относит к «безрелигиозному» искусству.
Внимательный читатель заметит, что в приведенной выше дневниковой записи Толстого речь идет не о том только, что отличает «Воскресение» от «Войны и мира» и «Анны Карениной», а и о том, что их сближает и объединяет.
До того как началась работа над «Воскресением», писатель, по его словам, более десяти лет «расчленял, разделял, анализировал» все, происходившее тогда в России. Об этом он подробно рассказал в трактате «Так что же нам делать?» и других публицистических произведениях 80-х годов.
Для того чтобы создать художественное произведение о современности, Толстой должен был, по его словам, «все смешать опять и работать в этом смешанном». Художник-реалист не может создавать картины живой жизни, следуя законам ее научно-логического изучения. Воссоздавая картины живой жизни, он видит ее в цельном, не расчлененном, «смешанном» виде, изображая людей и события такими, как они есть. Приверженность Толстого законам художественного реализма на всех этапах его творчества и связывает роман «Воскресение» с его предшествующими эпическими произведениями. Это их родство Толстой подтвердил и тем, в частности, что сказал о «Воскресении»: «Оно написано в моей старой манере».
Эпичность «Войны и мира» (судьба народа и родины, как главный предмет изображения) и романная форма «Анны Карениной» (судьба главной героини в основе сюжета произведения) соединились в «Воскресении», образовав оригинальную художественную форму романа «широкого, свободного», «большого захвата», как ее называет сам Толстой в письмах и дневниковых записях.
Когда мы читаем у Ленина, что «Толстой с огромной силой и искренностью бичевал господствующие классы, с великой наглядностью разоблачал внутреннюю ложь всех тех учреждений, при помощи которых держится современное общество: церковь, суд, милитаризм, «законный» брак, буржуазную науку»[28] — мы прежде всего вспоминаем роман «Воскресение». И это понятно: ни в одном другом произведении Толстого — ни до «Воскресения», ни после него — не обнажены с такой глубиной и мощью социально-классовые противоречия дворянско-буржуазного общества. В ярких и резко-контрастных картинах и сценах сталкиваются и противопоставляются художником роскошная, построенная на корысти и лжи господская жизнь и полная нужды, лишений и всяческих притеснений жизнь трудового народа. Принадлежащие к высшей знати светские, военные, духовные и иные «превосходительства» охарактеризованы в романе, как люди «непромокаемые», то есть равнодушно-холодные, глухие к голосу совести, неспособные к состраданию и добру.
Горестная судьба главной героини романа Катюши Масловой изображена как типическая судьба человека из низов. «История арестантки Масловой, — замечает писатель, — была очень обыкновенная история». Обесчещенная и брошенная Нехлюдовым, она была выгнана на улицу его тетушками, у которых жила в горничных, и через короткое время попала в публичный дом. А потом — ложное обвинение в краже денег, суд, тюрьма и ссылка на каторгу. И только по дороге в Сибирь она встретилась с людьми, которые помогли ей вернуть утраченную ею веру в жизнь, в возможность найти свое счастье.