Англичане были весьма недовольны потерянными привилегиями и, естественно, шли на сделку со Швецией, чтобы вернуть их. Об этом сообщал Поммеренинг в своем письме от 1650 г. королеве Христине: «С тех пор как они (английские купцы) потеряли здесь (в Москве) свои привилегии и двор, они ни разу еще не давали понять более заметно, чем теперь, что они желают жить или иметь гавань в земле вашего королевского высочества (в Эстлянции — порт Ревель), если у Вашего королевского высочества могут пользоваться такими же льготами, какие имели здесь, в России и других странах света, где есть их складочные депо. Им кажется очень долгим ждать, пока они опять в состоянии будут пользоваться здесь в России своими прежними привилегиями, хотя они, конечно, и думают, что Россия долго без них обходиться не может»[151].
Англичане намеревались перенести торговлю из Архангельска в Ревель, что совпадало с желаниями шведского правительства, так как этот шаг сильно подрывал торговые операции русских купцов. В протоколе шведского риксдага в декабре 1654 г. была зафиксирована речь президента Коммерц-коллегии К. Бонде, в которой он указывал, что русский царь (Алексей Михайлович) «всегда стремился стать ногою на Балтике. Если он этого достигнет, ему не нужно будет поддерживать невыгодную торговлю через Архангельск, которая если и развивается, то лишь с великими трудностями и только для того, чтобы повредить нам и причинить убытки нашим портам (балтийским)»[152]. Из этого выступления видно, что шведское правительство изъявляло большое желание взять под контроль торговлю России с Европой. В 1655 г. оно даже склоняло англичан к разрушению Архангельского порта. Но Московская компания английских купцов не пожелала рисковать и не пошла на этот авантюрный план. Русские, в свою очередь, зная о намерениях шведов, еще в 1654 г. дополнительно укрепили Архангельск.
Но шведская разведка не успокаивалась. Ее агентам даже удалось в 1663 г. завербовать подьячего (делопроизводителя) Посольского приказа Григория Котошихина, который имел доступ ко многим дипломатическим документам. Этот отщепенец за деньги готов был служить любым врагам своего отечества. Котошихин продался сначала Швеции, но, боясь своего разоблачения, в 1664 г. бежал в Польшу, изъявив желание прислуживать новым хозяевам. В 1666 г. он окончательно перебрался в Стокгольм. Однако предательство не принесло Котошихину ни богатства, ни счастья. В пьяной ссоре он убил хозяина дома, и его казнили.
Измена своему отечеству всегда расценивалась россиянами как тягчайшее преступление. И документы свидетельствовали, что число таких предателей, как Григорий Котошихин, было ничтожно малым. В отличие от подобных торговцев честью, русский народ испокон веков отличался преданностью своей Родине. Ратники, в том числе и военные разведчики, не раз демонстрировали свою смелость и самоотверженность. И успехи русского оружия в те давние времена в немалой степени определялись заслугами русских разведчиков.
Совокупность средств и способов разведки, анализ данных и их успешное решение во многом способствовали не только действиям войск, но и защищали государственные интересы. Более того, очень часто разведка помогала избежать конфликтных ситуаций в межгосударственных отношениях.
ПРИЛОЖЕНИЕ 17
Генеалогия князей Стародубских и Пожарских (годы жизни)
еликий князь владимирский Всеволод Юрьевич Большое Гнездо (1158–1212)[153] имел восемь сыновей: 1. Константин (1185–1218); 2. Борис (1186–1238); 3. Юрий (в крещении Георгий), князь владимирский (родился в 1187 г., убит в битве с монголо-татарами на реке Сить в 1238 г.); 4. Ярослав (в крещении Федор), родился в 1191 г., умер по возвращении из Орды в 1246 г. Он был отцом Александра Невского (1220–1263). Александр Ярославич имел сына Даниила (1265–1303) — основателя и первого князя Московского княжества; 5. Владимир (1195–1215); 6. Святослав (1196-?); 7. Иван (1198–1239); 8. Глеб (1199-?).
От седьмого сына Всеволода Ивана, получившего в удел город Стародуб на Клязьме, и пошли ветви князей Стародубских и Пожарских. Один из них — Федор Иванович Стародубский — был убит в 1330 г. в Орде и за мученическую смерть получил название Благоверный. Его сын Андрей Федорович участвовал в Куликовской битве 1380 года, был воеводой полка Правой руки, который выдержал натиск золотоордынского войска. Он первым ворвался в ставку Мамая, сбросил со стен ковры в шатре предводителя золотоордынцев, пытаясь отыскать удиравшего эмира. Впоследствии в память об этом событии его сын Федор Андреевич и его потомки получили почетную приставку к фамилии князей Стародубских — Ковровы. Другой его сын — Василий Андреевич, стал владетелем удельного городка Погар и окрестных селений, его потомки стали называться князьями Стародубскими-Пожарскими. Из этой ветви князей Стародубских и происходил Дмитрий Михайлович Пожарский. Дед Д.М. Пожарского Федор Иванович Пожарский имел дом в Москве, участвовал во взятии Казани в 1552 г., но во время опричнины Ивана IV попал в немилость, а его сын Михаил Федорович даже не был записан в разряд — практически был удален от царского двора и военной службы, но жил в Москве. Несмотря на превратности судьбы, его сын Дмитрий Михайлович благодаря своему военному таланту был замечен при дворе, а затем прожил славную боевую жизнь (1578–1642) и стал известен всей России как избавитель древней столицы от захватчиков и поработителей.
151
Цит. по: Донесения Поммеренинга. Чтения в Обществе истории и древностей Российских. М., 1898. T. I. С. 417.
152
Цит. по: