«Многоуважаемый И. А. — я внимательно прочитал обе книги. Книга Минченкова наконец-то вышла в достойном оформлении! Это был природный Беллетрист, не угадавший своего призвания. Глава о меценатах отлично написана. Слабее всего о Касаткине: длинно и растянуто. Остальное по-прежнему кажется мне очень талантливым.
Воображаю, сколько труда и любви отдали Вы книге об И. И. Лучшее в этой книге — Ваши „Черты характера“. Очень интересен разговор И. И. с Луначарским [6]. Хороши карандашные рисунки „Куделли“, „Кон“, „Грин“, а также „Лидочка в кресле“.
Спешу принести Вам искреннюю благодарность за щедрый подарок.
Затевая сборник «Новое о Репине», я предложил Корнею Ивановичу принять в нем участие. Он писал мне:
«Многоуважаемый И. А.
Конечно, я всячески готов сотрудничать с Вами в создании книги о Репине.
У меня даже скопились кое-какие материалы о нем.
В январе-феврале спишемся и, может быть, встретимся.
Спасибо за присланные издания „Художника“. Очень умен и талантлив М. А. Григорьев, иллюстрировавший „Жалобную книгу“ Чехова. Прежде я никогда не встречал его имени.
Наряду с книгами по искусству издательство «Художник РСФСР» выпускало иллюстрированные книги для детей и включило в свой план выпуск нового «Букваря», к которому привлекло известных художников — А. Пластова, А. Пахомова, Ю. Васнецова и других. Я обратился с предложением к Корнею Ивановичу быть составителем «Букваря». Мы не раз с ним возмущались антихудожественностью школьных учебников и говорили о значении первых художественных впечатлений в жизни детей. И вот теперь, когда появилась возможность сделать «Букварь» силами лучших художников и детских писателей, мне не представлялась эта работа без Чуковского. Но увы, Корней Иванович участвовать в ней не смог.
«Букварь», изданный в 1965 году, я сразу же послал на суд Корнею Ивановичу и написал ему о намерении подготовить книгу для чтения, адресованную самым маленьким читателям. Мне представлялось, что никто лучше Чуковского не может составить такую книгу. Он ответил:
«Дорогой мой! Я очень стар — мне 86 лет. Куда же мне браться за такую творческую работу, как составление Хрестоматии для маленьких. Я еле справляюсь с текущей работой — и уже не мечтаю о творчестве. Я дважды составлял „Родную речь“ и в первый раз с Маршаком (чуть не в 1935 году), она была забракована начальством и, кажется, сгинула. Второй раз — один — для издательства „Сеятель“ в 1936 году (кажется), но издательство было закрыто и весь материал погиб. Спасибо за книгу Маршака. Производственная часть хороша, текст превосходен, но рисунки подгуляли.
Не хотите издать „Тараканище“, — скажем, с рисунками Мая Митурича?
Ваш чудесный букварь я послал в Америку одному двухлетнему янки. Его мать пришла в восторг от оформления и сфотографировала мальчика, читающего эту книгу. Карточка у меня есть. Если захотите, пришлю посмотреть. С новым годом!
Еще одно письмо, связанное с изданиями «Художника РСФСР»:
«Очень мне понравилась Ваша книжка „Из сказок дедушки Чуковского“. Книжку эту я с превеликим трудом достал на днях у знакомого букиниста. Оказалось, что она вышла еще в 1963 году. Это показалось мне загадочным: почему редакция с 1963 года хранила это издание в тайне от меня? Напечатала 200 000 экз. и не нашла возможности хоть три экземпляра послать в подарок автору?
Адрес мой такой:
Москва, К-9, ул. Горького, 6, кв. 89
Во время моих частых поездок в Москву по издательским делам я несколько раз встречался с Корнеем Ивановичем в Детгизе, в редакции «Литературного наследства», куда он приходил к И. С. Зильберштейну, и однажды у него дома, на улице Горького.
В Москву я привез полный портфель материалов о Репине. Это был подготовленный к печати сборник «Новое о Репине», составленный мною совместно с В. Н. Москвиновым. Я рассказал Корнею Ивановичу о своем посещении Сергея Городецкого в его сводчатой квартире в Историческом проезде, возле Кремля. Городецкий обещал написать для сборника воспоминания, но обещания не выполнил. «Я все забыл, все забыл!» — восклицал он горестно.
6
Записанную мною беседу А. В. Луначарского с И. И. Бродским, частично (опубликованную в сборнике, Чуковский включил в свои воспоминания о Луначарском без ссылки, о чем прислал мне потом записку: «Умоляю, простите».