Что можно было сказать в столь потрясающий момент о последствиях этого события в будущем?
Отставка Бломберга была предрешена. Оставаться на посту министра он больше не мог. Совершенно по-иному обстояло дело с Фричем. Было предложено произвести военно-судебное расследование. Военный суд, который происходил под председательством Геринга, вынес оправдательный приговор вопреки мнению председателя суда. Весьма скудные обвинения, предъявленные Фричу, были признаны совершенно недостаточными.
Через месяц после всей этой гнусной истории нас снова собрали, на этот раз на одной из авиабаз; здесь из уст председателя верховного военного трибунала генерала Хейтца мы услышали приговор по делу Фрича и его подробное обоснование. Перед тем как был зачитан приговор, с небольшой речью выступил Гитлер, в которой он выразил свое сожаление по поводу случившегося и заверил нас, что подобные инциденты больше повторяться не будут.
Мы выразили пожелание, чтобы Фрич был полностью реабилитирован. Новый главнокомандующий сухопутными силами генерал-полковник фон Браухич, назначенный на эту должность по предложению Бломберга, согласился лишь на назначение Фрича командиром 12-го артиллерийского полка в Шверине, чтобы тем самым восстановить его на службе в армии. На более ответственную должность его больше не назначали. Ввиду того позора, который генерал-полковнику пришлось пережить, это назначение явилось искуплением далеко не удовлетворительным. Хотя свидетель, давший фальшивые показания против Фрича, был по приказу Гитлера казнен, все же те, кто стоял за кулисами всей этой инсценировки, остались ненаказанными. Смертный приговор, вынесенный доносчику, явился своего рода маскировкой.
11 августа в учебном лагере Гросс-Борн, в Померании, генерал-полковник Фрич принял 12-й артиллерийский полк. 13 августа в том же лагере проводились учения, на которых присутствовал Гитлер, однако встреча его с Фричем не состоялась.
Вызывает удивление благородная сдержанность в поведении Фрича в последующем. Была ли она правильной в отношении его политических противников, – это другой вопрос. Но чтобы сделать более обоснованные выводы из дела Фрича, необходимо полнее описать события того времени и охарактеризовать лиц, принимавших в них участие.
4 февраля 1938 г. Гитлер занял пост верховного главнокомандующего вооруженными силами. Пост имперского военного министра остался свободным, функции военного министра перешли к начальнику управления общих дел генералу Вильгельму Кейтелю, поскольку эти функции не входили в компетенцию верховного главнокомандующего. Кейтель не получил, однако, новых служебных полномочий, но с этого времени стал именоваться начальником главного штаба вооруженных сил.
Командующим 4-й группой в Лейпциге, объединявшей моторизованные корпуса, был назначен генерал фон Рейхенау, здравомыслящий, передовой человек, с которым я был связан большой дружбой.
После событий 30 июня 1934 г. день 4 февраля 1938 г. стал вторым черным днем главного командования сухопутных сил. Как в первом, так и во втором случае всему германскому генералитету было предъявлено тяжкое обвинение в том, что он не справляется со своими обязанностями. Это обвинение было известно только верхушке командования. Для большинства же генералов истинная подоплека всего дела осталась невыясненной. Даже по делу Фрича, казавшемуся с самого начала неправдоподобным и немыслимым, пришлось сначала ждать приговора верховного военного трибунала и уже только потом принимать соответствующие серьезные меры. Новый главнокомандующий сухопутными силами никак не мог решиться на то, чтобы предпринять необходимые шаги, хотя его об этом настоятельно просили. Между тем дело Фрича было заслонено другим, значительно более важным внешнеполитическим событием – аншлюссом Австрии. Момент для принятия необходимых мер был упущен.
Все эти события свидетельствовали о наличии недоверия между главой рейха и верхушкой армии; это стало ясным для меня, хотя я и не мог знать всю механику происходивших событий[10].
Я принял дела корпуса от своего уважаемого предшественника генерала танковых войск Лутца. Начальником штаба корпуса был полковник Паулюс. Его я хорошо знал в течение ряда лет как передового, умного, добросовестного, старательного и глубоко мыслящего офицера генерального штаба, чистые стремления и патриотизм которого не вызывали никаких сомнений. Мы с ним работали в полном согласии. Впоследствии несчастный командующий 6-й армией в Сталинграде был обвинен в самых тяжких преступлениях. Но до тех пор, пока сам Паулюс не будет иметь возможности оправдаться, я не могу верить выдвинутым против него обвинениям.
Были заменены и командиры танковых дивизий. Теперь ими командовали: 1-й танковой дивизией – генерал Рудольф Шмидт, 2-й танковой дивизией – генерал Фейель и 3-й танковой дивизией – генерал барон Гейер фон Швеппенбург.
В 16 час. 10 марта я был вызван к начальнику генерального штаба сухопутных сил генералу Беку. В совершенно секретном порядке он сообщил мне, что Гитлера обуревает идея о присоединении Австрии к рейху и что поэтому некоторым соединениям следует считаться с возможностью принять участие в походе.
– «Вам придется снова принять командование своей старой 2-й танковой дивизией», – сказал мне Бек.
Я обратил его внимание на тот факт, что Фейель является весьма способным генералом и будет болезненно реагировать на это. Бек ответил: «Во всяком случае вы должны будете командовать всеми моторизованными частями, выделенными для участия в походе».
Мной было предложено привести в боевую готовность штаб 16-го армейского корпуса, подчинив ему, помимо 2-й танковой дивизии, еще одно соединение. Бек согласился выделить полк лейб-штандарт СС «Адольф Гитлер», который также должен был участвовать в походе на Австрию. Прощаясь со мной, Бек сказал:
– «Если хотят вообще осуществить аншлюсс, то сейчас для этого наиболее благоприятный момент».
Я отправился к себе, чтобы отдать необходимые распоряжения, а также обдумать предварительные мероприятия, какие следовало провести для выполнения поставленной мне задачи.
Приблизительно в 20 час. меня снова вызвали к Беку. После некоторого ожидания я между 20 и 21 час. получил приказ привести в боевую готовность 2-ю танковую дивизию и полк лейб-штандарт СС «Адольф Гитлер», а затем сосредоточить их в районе Пассау. При этом мне сообщили, что все войска, выделенные для похода на Австрию, находятся под командованием генерал-полковника фон Бока. Южнее моего корпуса несколько пехотных дивизий должны будут форсировать р. Инн, часть сил выделялась для движения в направлении Тироля.
Между 23 и 24 час. я отдал по телефону приказ о приведении в боевую готовность 2-й танковой дивизии, а командиру полка лейб-штандарта Зеппу Дитриху сообщил это лично.
Конечным пунктом марша подчиненных мне соединений и частей был указан город Пассау.
Передача приказа 2-й танковой дивизии была осложнена тем, что все штабные офицеры дивизии во главе с ее командиром находились на занятиях в районе Мозеля, у города Трир. Однако, несмотря на это затруднение, командный состав был быстро собран, и дивизия без задержек выступила в поход.
Расстояние от района расквартирования дивизии у города Вюрцбурга до Пассау составляло около 400 км, от Пассау до Вены – 280 км и от Берлина до Вены – 962 км.
Перед тем как я отпустил Зеппа Дитриха, он сообщил мне, что ему необходимо еще посетить Гитлера. Мне казалось важным, чтобы осуществление аншлюсса произошло без кровопролития, чтобы он явился радостью для обеих сторон. Поэтому у меня возникла мысль украсить танки флажками и зеленью в знак наших мирных намерений. Я попросил Зеппа Дитриха испросить на это разрешение Гитлера, которое и было получено через полчаса.
К 20 час. 11 марта в Пассау прибыл штаб 16-го армейского корпуса, туда же в полночь прибыл во главе своих частей командир 2-й танковой дивизии генерал Фейель. У него не оказалось ни карт Австрии, ни горючего, чтобы продолжать движение. Мне пришлось посоветовать ему воспользоваться справочником Бэдекера, которым обычно пользуются туристы. Разрешить проблему горючего было гораздо труднее. Хотя в Пассау и находилась складская база горючего, но она была предназначена для снабжения войск на случай боевых действий на западе. В соответствии с мобилизационным планом база могла отпускать горючее только на эти цели. Начальники, от которых зависело решить этот вопрос, не были уведомлены о нашей задаче, поэтому ночью их было трудно найти. Верный своему служебному долгу, начальник базы. Пассау наотрез отказался отпустить мне горючее, и только когда я пригрозил применить силу, он сдался.
10
В рассказе Гудериана о деле Бломберга-Фрича отсутствуют некоторые подробности, без которых трудно понять историческую подоплеку произошедшего. Вернер фон Бломберг, генерал-фельдмаршал и военный министр, в возрасте 60 лет женился, имея уже взрослых детей от предыдущего брака, на некой Еве Грун, 24 лет. В церемонии бракосочетания в качестве свидетелей участвовали Гитлер и Геринг. Вскоре, однако, выяснилось, что молодая жена фельдмаршала была в недалеком прошлом проституткой, а кроме того» проходила в качестве подследственной в деле о краже. Разразился скандал, Бломберг вынужден был срочно подать в отставку и покинуть Германию.
Генерал-полковник Фрич был в 1935—1938 гг. главнокомандующим сухопутными силами, фактически вторым после Бломберга лицом в военной иерархии Германии. Его обвинили в гомосексуализме. Однако офицерский суд чести оправдал Фрича за недосказанностью вины, после чего генерала вернули в армию, хотя и со значительным понижением в должности. В сентябре 1939 г. он погиб в боях за Варшаву.
Примерно за полгода до этих событий генерал-фельдмаршал Бломберг, до того безоговорочно поддерживавший всё агрессивные начинания Гитлера, подготовил доклад, в котором высказывалось утверждение о том, что «Германии не грозит нападение с чьей-либо стороны». Фюрер был крайне недоволен этим выводом, находившимся в явном противоречии с его замыслами.
Что касается Фрича, то он в 1937 г. на одном из совещаний гитлеровской верхушки поставил под сомнение планы фюрера по завоеванию «жизненного пространства».
С устранением фельдмаршала и генерала Гитлер стал, фактически, единоличным хозяином всех вооруженных сил Германии – последние препятствия на пути к этой заветной цели были устранены (Ред.).