К Петру I миргородский полковник отправляется из Сорочинцев лишь 28 ноября, т. е. через 8 дней после отхода от И. Мазепы. Это удостоверяет князь Григорий Волконский в своем письме к О. Меншикову:
«Светлейший князь, мой милостивый государь. Покорно доношу твоей светлости: от’ютанта господина Резанова я к себе в Сарочинск получил, и господин полковник миргородцкой з господином Мавриным и Резановым поехали да царского величества и до твоей светлости. И с ними, для опасения от неприятеля, по твоему указу, отправил драгун и казаков 200 человек. (…) Полковник миргоротцкой имеет опасения, а я по нынешнему ево поведению мышлю, что он ныне зело склонен нашей стороне.
Униженный твой слуга князь Григорей Волконский.
Из Сарочинца ноября 28-го дня 1708.
Которые, государь, люди от меня посланы с ним полковником поволь их или иных с прибавкою прислать ко мне: фортеца велика, а людей зело мало, обнять ни половины не ким, и пушкорей нет»[183].
Вторым аргументом, который ставит под сомнение вероятность измены гетмана Карлу XII, является протокол допроса миргородского полковника[184]. В нем снова не находим каких-то намеков о Д. Апостоле как посланце И. Мазепы. Он свидетельствует обо всем, но ничего не говорит о тайном предложении гетмана!
Третий аргумент, опровергающий «письменную» миссию Д. Апостола, — отрицательная реакция в лагере мазепинцев на его отход. И.Мазепа и его сторонники не знали обстоятельств, из-за которых старшина попал в Сорочинцах в руки драгун, а потому, как свидетельствовал атаман Сенчи Кирилл Сергиев россиянам, «миргородского полковника зело бранят»[185].
Четвертым аргументом, который подтверждает фальшивость писем Г. Головкина к И. Мазепе, служат послания первого к русскому дипломату П. Толстому. Так, 10 декабря 1708 г. Г. Головкин писал, что «пришлого 22-го дня сего месяца полковник миргородцкой Апостол к нашим войскам действително прибыл и его царского величества во всемилостивом пардоне просил»[186]. Т. е. в этом дипломатическом послании совсем ничего не сообщается о каких-то других мотивах перехода старшины на сторону россиян.
Пятым важным аргументом подобного плана являются свидетельства полковника Игната Галагана, который в письме канцлера Г. Головкина фигурирует как посланец И. Мазепы с повторным посланием гетмана к царю. Вышеупомянутый Г. Волконский в письме от 6 декабря царю писал: «Сего декабря 6-го дня приехали ко мне с писмом от компанскова полковника Калагана 5 человек кунпанщиков, в котором написано, что он едит с полком своим к царскому вашему величеству служить по писмом нашим, каторые мы писали с полковником миргородским к ним прежь сего»[187].
Т. е. И. Галагана переманили обещанием гарантировать ему жизнь князь Г. Волконский, использовавший авторитет Д. Апостола.
В 1745 году с И. Галаганом виделся[188] Александр Ригельман, автор «Летописного повествования о Малой России и ее народе и козаках вообще». Историк записал воспоминание полковника о его отходе от гетмана. Старшина ни одним словом не обмолвился о том, что он выполнял задание И. Мазепы. Между царем и И. Галаганом тогда состоялся такой диалог:
«Галаган! Вить ты с Мазепою вместе мне изменил?» — «Нет, государь», — отвечал перебежчик. — «Да ты с ним бежал?» — «Я не бежал, но как нам от него объявлено, что, по повелению вашего величества, велено нам с ним против шведов идти, то потому мы за ним и следовали, но вместо того, когда мы близ шведов стали, объявлено нам, чтоб мы ему последовали, а он предался уже королю с тем, чтоб отбыть нам от России и быть под мазепиным управлением, от всех монархов вольным…(…) Что ж я, как некоторые и другие, хотя и усомнился, но отважась, пустился на власть судбины, потому что возвратиться уже от силы неприятельской, как представлялось, никак было невозможно; притом и разсуждал я о себе, что может быть и высвобождусь еще сетей сих, как то и удалось мне теперь. (…) Хотя служить и обещался им, токмо в мыслях держал своих, что не для них, но своему царю, кому я присягою обязан. И так, коль скоро мы стали быть на свободе, тогда под видом разъездов в партию, следуючи, я нечаянно наехал весьма вдали от войска на отъезжих сих драбантов, которые мною сюда до вашего величества приведены 60 человек, кои, не опасаясь нас, яко своих уже людей, были в оплошности. Мы же, окружа, тотчас взяли всех со всею их амунициею, поскакали в путь свой и, приведя сюда, препоручаем их и себя в соизволение вашего царского величества, и просим если можем быть еще в доверенности, чтоб мы были такие же слуги, как и прежде, несумнительные»[189].
183
1708, листопада 28. — Сорочинці. — Лист Г. Волконського до О.Д. Меншикова. (Публікація Г.П. Георгіївського) // Исторический журнал. — 1940. - № 12. — С. 82–83.
188
Рігельман О. І. Літописна оповідь про Малу Росію та її народ і козаків узагалі. — К.: Либідь, 1994. — С. 548.