В итоге нужно рассмотреть и третью возможность. Для некоторых путь ускорения может быть наиболее подходящим, потому что в некоторых условиях многие реакции эквивалентны тем судорогам, которые только продляют агонию, и, замедляя конец, также замедляют и приход нового принципа. Таким образом, можно говорить о принятии, вместе с особым внутренним отношением, наиболее разрушительных процессов современной эпохи, чтобы использовать их для цели освобождения: это как обратить яд против него же или «оседлать тигра» [883] .
Изучая процесс упадка в западном обществе, мы указали на ирреализм как на наиболее его значимый аспект. Отдельный человек в некоторый исторический момент совершенно не знает о духовности как о реальности. Даже чувство себя он испытывает в смысле мысли, рефлексии; это психологизм. В итоге его мысль и рефлексия создают мир миражей, иллюзий и идолов, которые замещают духовную реальность; это гуманистический миф культуры, пещера теней. Вместе с абстрактным миром мысли возникает и романтический мир «души». Появляются разнообразные творения сентиментализма и веры, индивидуалистического и гуманитарного пафоса, сенсуализма и полноценного героизма, смирения и мятежа. Но также заметно, что этот нереалистичный мир уже направляется к своему концу, и что глубинные, стихийные силы почти что подавили мифы романтического и индивидуалистического человека в том мире, где «реализм» господствует над всяким идеализмом и сентиментализмом, а «гуманистический культ души» преодолен. Мы уже указали на течения, которые видят предпосылки новой универсальной цивилизации в разрушении «Я» и освобождении человека от «духа».
Касаясь пути, о котором мы упомянули, нужно сказать следующее: здесь необходимо установить, до какого момента можно извлекать пользу из таких разрушительных переворотов; до какого момента, благодаря внутренней стойкости и ориентации на трансценденцию, нечеловеческий элемент современного «реалистического» и активистского мира вместо бытия путем в субчеловеческое измерение —как в случае с большинством последних форм —может благоприятствовать опыту высшей жизни и высшей свободы.
Это все, что можно сказать о некоторой категории людей, имея в виду конец времен, —категории, которая по своей сути не может не соответствовать меньшинству. По этому опасному пути можно пройти: это испытание. Чтобы оно было завершено и стало решающим, необходимо следующее: мосты должны быть сожжены, никакой поддержки, никакого возврата; никакого иного выхода, кроме пути вперед.
Для героического призвания типично встречать наиболее стремительную волну, зная, что впереди на равном расстоянии ожидают две судьбы: тех, кто окончит свое существование в распаде современного мира, и тех, кто вновь обретет себя в центральном и господствующем потоке нового течения.
Перед видением Железного века Гесиод воскликнул: «Вот бы мне не родиться в это время!». Но Гесиод обладал пеласгским по своей сути духом, неосведомленным о высшем призвании. Для других натур существует иная истина: к ним приложимо учение, о котором мы немного сказали выше, также известное и на Востоке: [884] хотя последняя эпоха, Кали-юга, является эпохой ужасных разрушений, те, кто живет в ней и, не смотря ни на что, смог выстоять, могут добиться плодов, нелегко достижимых для людей, живших в другие эпохи.
[883]
В нашей книге, называющейся как раз «Оседлать тигра» (