Клайв Баркер
Восставший из ада
Ночной народ
Clive Barker
THE HELLBOUND HEART
CABAL
Перевод с английского: Николай Кудрявцев, Сергей Карпов
В оформлении использована иллюстрация Сергей Неживясова
Дизайн обложки: Василий Половцев
Серия «Легенды хоррора»
Hellbound Heart. Copyright © Clive Barker 1986
Cabal. Copyright © Clive Barker 1988
© Николай Кудрявцев, перевод, 2022
© Сергей Карпов, перевод, 2022
© Сергей Неживясов, иллюстрация, 2022
© ООО «Издательство АСТ», 2022
Восставший из ада
Посвящается Мэри
Хотел бы дух любовника призвать я,
Что до рожденья Купидона жил.
Один
Уж так Фрэнку не терпелось открыть шкатулку Лемаршана, что он даже не услышал, когда начал звонить большой колокол. Игрушку создал настоящий мастер, и тайна ее заключалась вот в чем: Фрэнку говорили, что в ней таятся настоящие чудеса, но, похоже, способа добраться до них просто не существовало, на шести черных лакированных гранях не нашлось ни одной подсказки, куда следует нажать, чтобы хоть один кусок этой трехмерной головоломки отделился от другого.
Фрэнк уже видел такие – например, в Гонконге, плод китайской склонности к метафизике, воплощенной в твердой древесине – но к изящности и техническому гению китайцев француз привнес свою собственную извращенную логику. Если в ребусе и существовала система, Фрэнк не мог ее найти. Лишь после нескольких часов проб и ошибок случайное положение большого пальца, среднего и мизинца дало результат: раздался едва слышный щелчок, а потом – победа! – целый сегмент скользнул в сторону.
Последовали два открытия.
Во-первых, изнутри шкатулка была отшлифована до блеска. Отражение Фрэнка – искаженное, раздробленное – скакало по лакированной поверхности. Во-вторых, этот самый Лемаршан, в свое время прославленный конструктор механических певчих птиц, сделал коробку так, что ее открытие запускало музыкальный механизм, и теперь тот принялся бренчать коротенькое рондо восхитительной банальности.
Вдохновленный успехом, Фрэнк принялся лихорадочно возиться со шкатулкой, быстро находя все новые сочетания бороздок, пазов и хорошо смазанных шестеренок, которые, в свою очередь, вели к дальнейшим сложностям. И с каждым решением – с каждым новым поворотом или усилием – в дело вступал новый музыкальный элемент, в мелодии появлялись контрапункты, она развивалась, и вскоре изначальное каприччио почти растворилось в аранжировке.
Пока Фрэнк трудился, начал звонить колокол – равномерно и торжественно. Фрэнк его не услышал, по крайней мере, не осознал этого. Но когда головоломка почти разрешилась – когда развязался узел зеркальных внутренностей – он вдруг понял, что в животе мутит от звона, словно тот не унимался уже лет сто.
Фрэнк оторвался от работы. Поначалу решил, что шум идет откуда-то с улицы – но быстро отмел этот вариант. Возиться со шкатулкой конструктора птиц Фрэнк начал около полуночи; с тех пор прошло несколько часов – чего он бы и не заметил, если бы не носил часы сам. В этом городе не было церкви, – как бы отчаянно та не хотела привлечь новых прихожан в свое лоно – которая в такое время решилась бы звонить в колокол.
Нет. Звук шел откуда-то издалека, он доносился из-за двери (все еще невидимой), которую по замыслу и должна была открывать чудесная шкатулка Лемаршана. Все, что обещал Кирхер – человек, продавший ее, – оказалось правдой! Фрэнк стоял на пороге нового мира, края бесконечно далекого от комнаты, где он сейчас сидел.
Бесконечно далекого; но неожиданно столь близкого.
От этой мысли его дыхание участилось. Фрэнк так сильно ждал этого момента, так тщательно планировал разрыв завесы, приложив к этому все силы своего разума. Мгновение – и они будут здесь, те, кого Кирхер называл сенобитами, теологами Ордена Разреза. Призванные, оторванные от экспериментов в высших измерениях удовольствия, они принесут свои неподвластные времени головы в мир дождя и неудач.
Всю прошлую неделю Фрэнк неустанно работал, готовя комнату для их визита. Тщательно отскоблил голые доски и усыпал их лепестками. Около западной стены воздвиг нечто вроде алтаря, украшенного умиротворяющими дарами, которые, как заверял Кирхер, поспособствуют любезности гостей: костями, иглами и конфетами. Кувшин с мочой Фрэнка – он собирал ее целых семь дней – стоял на алтаре с левой стороны на случай, если им вдруг понадобится совершить акт самоосквернения. Справа находилось блюдо с голубиными головами, их также посоветовал припасти Кирхер.