Переступив порог замка, Мартин с напряжением ожидал, что же будет дальше. В таких местах навсегда исчезали враги императора. Об этом говорили и крутые скалы за стенами и подземные камеры, находящиеся у него под ногами.
На какое-то мгновение его ослепил свет факелов, висевших вдоль каменных стен. Затем, когда глаза начали различать окружающее, он застыл в недоумении. К нему спешил человек, которого он часто видел в Виттенберге. Это был один из самых приближенных советников герцога Фридриха Мудрого. Значит, по каким-то непонятным для него причинам герцог перешел на сторону врага и похитил его.
Представитель герцога поклонился недоумевающему Мартину и поспешил его успокоить.
— Я очень сожалею, что нам пришлось спасать вас, доктор Лютер, таким образом.
— Спасать меня?
— Конечно же. Я надеюсь, вы не подумали, что герцог Фридрих имеет какие-то нехорошие намерения по отношению к вам? Вас похитили для вашей же безопасности, доктор. Видите, как все чисто сработано. Было бы совсем не кстати, если бы в ваших похитителях узнали слуг герцога. А так все уверены, что вы исчезли. Никому и в голову не придет, кто это сделал.
— Но зачем все это?
— Вас осудили как еретика. Теперь ваша жизнь стоит не более чем пустой звук, — он выразительно щелкнул пальцами.
— Где я?
— Вы в одном из замков герцога, доктор Мартин. Вартбург — самый неприступный из них. Вам придется остаться здесь на несколько месяцев… Может, даже на год. За это время должны сложиться более благоприятные обстоятельства для вашей безопасности, — он дружески улыбнулся — Последнее время вы выглядели очень уставшим, у вас всегда столько дел. Теперь у вас будет возможность отдохнуть. Но и здесь вы сможете хорошо потрудиться. Вы очень хотели что-то написать, не правда ли? Вот и займитесь этим.
Он повернулся, приглашая Мартина следовать за собой.
— Сейчас после такой езды вам нужно хорошенько поесть и выспаться.
Несколько месяцев всех интересовало только одно: что случилось с восставшим монахом. Одни были уверены, что император убил его, другие думали, что его похитили и отвезли в Рим. Но так как в продаже начали появляться его брошюры и книги, стало ясно, что где бы он ни находился, он в безопасности и с ним все в порядке. Его произведения раскупали еще до того, как они появлялись на прилавках книжных лавок.
За время отсутствия Мартин стал еще более великим человеком, чем был в предыдущие годы. Уже начали явно проявляться плоды его «протестов». Время от времени люди герцога приносили в Вартбург новости о том, что происходит в Виттенберге и других немецких городах.
— Филипп Меланхтон[3] совершенно изменил обряд святого причастия, он уже не проводит мессы.
— Более десяти монахов покинули августинский монастырь.
— Говорят даже, что некоторые монахи собираются нарушить свой обет безбрачия и жениться.
Поступавшие новости очень беспокоили Мартина, но находясь в своем большом зале с каменными толстыми стенами, с видом на лес вдали, он не мог ничего предпринять. Ему было категорически запрещено возвращаться в Виттенберг даже тайным образом, чтобы его никто не узнал. Даже солдаты не знали, кого они охраняют. Для них он был рыцарем, скрывающимся от своих врагов.
Монашеские правила пришлось отложить в сторону. Бритая голова Лютера постепенно начала покрываться темными курчавыми волосами, выросла густая борода. Теперь он носил красный шерстяной плащ и пояс для меча. Но не страх за свою жизнь держал Мартина в крепости, а дело, которому он посвятил все свое время. Стол в его кабинете был завален свитками и множеством книг; большинство из них были на латинском языке, а самые важные — на греческом.
Солдаты, которые приходили в зал, чтобы поговорить с ним, удивленно пожимали плечами, видя, как странный рыцарь переводит эти книги на понятный для них немецкий язык. Этот скрывшийся от мира человек был очень талантлив, но стоило ли посвящать себя делу, сущность которого окружающие его люди даже не понимали? Как бы они удивились, если бы им сказали, что книга, которую пишет сейчас странный рыцарь, изменит жизнь Германии.
Мартин спал плохо, но при первых же лучах восходящего солнца поднимался и приступал к работе. Наконец все было готово. Он посмотрел на кипу бумаг и облегченно вздохнул. Затем взял чистый лист бумаги и написал по-немецки: «Новый Завет». Первая часть его задачи была выполнена. Несмотря на возможную ярость церковных лидеров, папы и епископов, он перевел Новый Завет с греческого и латинского на язык своего народа. Когда он будет напечатан, что вскоре произойдет, монахи и сапожники, принцессы и крестьянки, и даже маленькие дети в каждом городе и деревне страны сами смогут читать Слово Божье.
3
Немецкий гуманист и теолог, ближайший друг и соратник Лютера; теоретик лютеранства, автор Аугсбургского исповедания и многих других теологических произведений. (