Что же являл собой мир ислама в 80–е годы X в.? Какие сведения должен был получить об этом киевский князь? Багдадский халиф в ту пору реальной силой не обладал[56]. Правители Сирии в 70–е годы X в. потерпели ряд серьезных поражений от Византии, так что даже часть их северо–западных владений была захвачена Византией[57]. Могущественнейшей на востоке мусульманского мира была держава Саманидов. Им подчинялись Афганистан и Восточный Иран. Однако в последней четверти века и это государство шло к упадку[58]. В правление Нуха II (976-997) государство Саманидов постоянно сотрясали распри и мятежи феодалов[59]. В 80-90–е годы X в. от Бухары фактически стал независимым Хорезм, и это обстоятельство могло побудить киевского князя направить туда послов. Подобное состояние мусульманских государств в 80–е годы X в. должно было дать основание Владимиру усомниться в способности ислама укрепить центральную власть.
Иное дело — Византия. В те времена она переживала, пожалуй, последний период своего политического подъема. Отец Владимира Святослав был побежден в войне с нею. Арабские государства тоже терпели поражения от византийцев, претендовавших на Сирию и Закавказье. Успехи сопутствовали Византии и на Балканах. Уже по этой причине принять христианство из Византии было политически выгодно. К тому же и византийские императоры нуждались в военной помощи Руси. Эту помощь Владимир, как известно, оказал и получил в жены сестру императоров Василия и Константина Анну. Тем не менее представляется, что вопрос возможности принятия Русью ислама все же стоял. Другое дело, что принятие христианства, притом из Византии, для киевского князя оказалось гораздо более выгодным и не влекло за собой политической зависимости от Византии. Русско–византийский конфликт 1043 г. — реальное тому доказательство. В 1988 г. будет отмечаться 1000–летие крещения Руси. Между тем эта дата условна. Древнерусская летопись, правда, указывает на 988 г.[60], однако другой древнерусский памятник — Память и похвала Владимир Иакова Мниха отмечает, что Владимир крестился в десятое лето по убиении своего брата Ярополка[61], т. е. в 990 г. Правда, летописная дата подтверждается византийскими источниками[62], но в них, как и в Повести временных лет, идет собственно рассказ о походе Владимира на Koрсунь (Херсонес) и браке Владимира с Анной.
Привлечение восточных источников, в том числе и арабских христианских, предпринятое, например, В. Розеном, дает еще более сложную картину крещения Руси. Получается, что цепь событий, связанных с крещением, растянулась от 986 до 990 г.[63]. Поэтому вопрос этот вызывает споры и по сей день[64]. Думается, единственно верный ответ сводится к тому что принятие христианства Владимиром действительно представляли цепь событий, растянувшихся на несколько лет[65], начиная от совета Владимира с боярами и старцами градскими, упомянутого в Повести временных лет и кончая собственно крещением Руси.
В то же время восточная политика уже христианской Руси в конце X — первой трети XI в. характеризуется возрастающей активностью, о чем мы имеем сведения (хотя и довольно скудные), почерпнутые из восточных источников. Скудость эта объясняется тем, что на Востоке Древняя Русь поддерживала политические связи в основном с областями Северного Кавказа и Восточного Закавказья. Никаких местных письменных источников у народов Северного Кавказа еще не было, местные же хроники Дербента, Ширвана и Арана уцелели совершенно случайно, к тому же и сокращенном виде[66]. На них и основывается почти все, что мы знаем об этих связях. Разумеется, с фактами, упоминаемыми в этих хрониках, надо увязывать и соответствующие (правда, тоже довольно скудные) известия Повести временных лет.
После крушения Хазарского государства пределы Киевской Руси на Востоке расширились. К сожалению, полной картины мы и здесь не имеем. Но Таманский полуостров, а также, очевидно, часть Подонья и Крыма были Киеву подчинены. Летопись сообщает о нескольких войнах Владимира с печенегами, которые, по–видимому, были основными противниками Руси на юго–востоке. Тмутаракань Владимир пожаловал одному из своих сыновей, Мстиславу Храброму[67]. Само прозвище этого князя говорит о том, что Владимир не случайно выбрал для управления столь отдаленным уделом именно его. Судя по летописным данным, Мстислав исповедовал христианство, а по нраву походил на своего деда Святослава. Наряду со славянским именем Мстислав он, как и прочие тогдашние Рюриковичи, носил христианское имя Константин (Владимир после крещения воспринял имя Василий, очевидно в честь брата своей византийской супруги — Василия II). Насколько можно судить по русским летописям, Тмутаракань уже при Владимире играла важную роль в русской политике на Северном Кавказе.
Еще в 987 г. эмир Дербента Маймун обратился за помощью к русам в своей распре с городской знатью раисами — буквально: главами города)[68]. По своему значению и числу жителей Дербент превосходил все города Закавказья[69], не исключая Тбилиси. Хотя правил там эмир, но огромным влиянием пользовалась и городская знать, главы городских кварталов и цехов. В отличие от остального Дагестана в Дербенте и его округе давно утвердился ислам. Политическая борьба, происходившая там, развивалась в религиозной форме (течения в исламе). Дербент находился в сложных отношениях с языческим населением горного Дагестана, где эмиры пытались найти себе поддержку, чтобы противостоять городской знати. В то же время раисы были в союзных отношениях с Ширваном, южным соседом Дербента. Не имея, очевидно, прочной опоры в среде городского населения, эмиры содержали личную гвардию, которая в конце X в. состояла из русов[70].
В 987 г., после того как Маймун обратился к русам за более основательной помощью, Дербенту было предоставлено 18 русских кораблей. К тому моменту эмир уже потерпел поражение и был посажен раисами под стражу в каком‑то правительственном здании в нижней, приморской части Дербента. Хроника сообщает, что русы освободили эмира из заключения. Для освобождения эмира понадобилась высадка воинов лишь с одного русского судна. Прочие же корабли направились на юг по Каспию до области Маскат[71]. Возможно, что там они действовали против врага дербентского эмира ширваншаха, ибо затем русский флот продвинулся и дальше на юг[72].
Освобожденный русами эмир Дербента закрепился в городе. Однако в 989 г. опять начались беспорядки, вызванные неким Мусой ат–Тузи, проповедником из Гиляна[73], связанным с раисами. Явившись в Дербент, Муса ат–Тузи обвинил эмира Маймуна в нарушении норм Корана (в частности, в пристрастии к спиртным напиткам) и потребовал выдачи неверных — гвардейцев–русов, чтобы заставить их принять ислам или предать казни. Дербентская летопись не содержит подробностей того, что было дальше, но из нее видно, что Маймун отказался выполнить требование своих врагов и в 990 г. вместе с русами ушел в соседний с Дербентом Табасаран.
Этот инцидент позволяет понять развитие взаимоотношений русов с народами Северного Кавказа. Уже в 945 г. русы находились в союзе с аланами и лезгинами; в 80–е годы X в. кавказские князья обменивались с Русью посольствами[74]. События 987-990 гг. в Дербенте показывают, что русы находились в союзных отношениях с его эмиром и горцами Дагестана. Можно говорить о большом влиянии Киевской Руси на Северном Кавказе уже в X в.
После смерти Владимира между его сыновьями началась междоусобная борьба, закончившаяся в 1019 г. победой Ярослава Мудрого, прежде правившего в Новгороде. Ему удалось воссоединить под властью Киева большую часть Древней Руси. Мстислав Владимирович, ставший после смерти отца князем Чернигова и Тмутаракани, т. е. правителем юго–восточной части Руси, первоначально не вмешивался в борьбу своих братьев: его усилия были направлены на то, чтобы закрепить свое влияние на Северном Кавказе. В 1022 г. Мстислав ходил на касогов, разбил их князя Редедю и наложил на его владения дань[75]. Где находились владения Редеди, мы не знаем: касоги в X‑XI вв. населяли обширную территорию Западного Кавказа и граничили с Тмутараканью[76]. У них не было единого правителя, и упомянутый Редедя был, очевидно, одним из многочисленных касожских властителей.
56
Фактическими правителями Ирака и Западного Ирана были Бунды, но с 983 г., после смерти одного из крупнейших представителей этой династии, Адуд ад–доулэ, государство Бундов фактически распалось и между тремя сыновьями покойного шаха шла ожесточенная борьба (История Ирана. С. 140-142).
58
В 982 г. войска Саманидов были разбиты Бундами — Адуд ад–доулэ, который чуть было не подчинил Хорасан (Бартольд В. В. Туркестан в эпоху монгольского нашествия //Бартольд В. В. Соч. М., 1963. Т. I. С. 313).
66
Тексты этих хроник см.: Минорский. История; Minorsky V. Studies in Caucasian History. London, 1953.
71
Приморский район южнее Дербента. Название он получил от иранского племени массагетов (маскутов), поселившихся здесь в древности.
72
Дальнейшая судьба этой экспедиции неизвестна. Воины же, помогавшие Маймуну, согласно дербентской хронике, были перебиты затем сторонниками раисов.
73
Эта южноприкаспийская область приобщилась к исламу относительно поздно, но затем на протяжении всего средневековья была рассадником различного рода "ревнителей веры", чаще всего шиитского толка.
76
Наиболее подробные данные о кашаках (касогах) приводит арабский автор ал–Масуди (Минорский. История. С. 206-207).