Да не те, что в Доме творчества взяли на срок или полсрока комнатку с умывальником, но без унитаза. А именитые, статусные, постоянные насельники переделкинских дач.
И один из них, в распахнутой богатой шубе, подле нас присаживается. Мы смущаемся, а он и говорит: «Ей-богу, я даже не знаю, зачем молодые сейчас идут в писатели. Вот я, помню, опубликовал первый роман и тут же получил за него Сталинскую премию. Ну и что что второй степени – все равно у меня через месяц была квартира на улице Горького, автомобиль „ЗИМ“ и жена – балерина Большого театра».
Начало писательских карьер – тема вообще из увлекательнейших. Поэтому нарушу-ка я хронологию и забегу вперед – в год, кажется, 1975-й или что-то вроде. Всесоюзное совещание молодых писателей. Семинар критики. За учительским (руководящим) столом Виктор Ксенофонтович Панков[71], Григорий Абрамович Бровман[72], еще кто-то, а володеет и княжит, конечно, Виталий Михайлович Озеров[73]. Спор ведут в основном Витя Ерофеев, только что прославившийся статьей о маркизе де Саде, и Гога Анджапаридзе[74], за которым давно уже идет слава, что именно от него в Лондоне убежал Анатолий Кузнецов[75]. Гога, понятно, за устои советской литературы, Витя, само собой, в них сомневается. Но оба блистают эрудицией, сыплют цитатами: Гога – по-английски, Витя – по-французски. Наставники дремлют.
И тут встает Коля Машовец[76] (ныне, увы, покойный) из Саратова. И начинает так: «Я как критик-коммунист…» Что он говорил дальше, никого уже не волновало. Ни нас, семинаристов, ни тем более наставников. Как они, бедолаги, встрепенулись от слов, давно не слышанных, как взорлили! И что же? Уже через два месяца тихий аспирант из Саратова стал инструктором ЦК ВЛКСМ по работе с творческой молодежью, потом зам. редактора «Литературной учебы»[77], главным редактором издательства «Молодая гвардия»[78]. Взлет был вертикальным, благодаря всего двум словам, а дальше… Дальше перестройка, не к ночи будь помянута.
А теперь, по странной ассоциации, расскажу о друге, на поколение меня старше, который сызмладу поставил перед собою одну цель – Родине пригодиться. Годы стояли совсем еще глухие, ни о каком диссидентстве, организованном сопротивлении властям и помину не было, так что и выбора не было – надо в партию вступать.
Он и вступил, стал, еще студентом философского факультета МГУ, кандидатом в члены, как это было предписано партийным уставом. А там – человек же яркий, талантливый, прирожденный оратор – был принят в агитгруппу ЦК ВЛКСМ пропагандировать решения XXII и самого антисталинского, кто помнит, съезда. И так успешно пропагандировал, так страстно боролся за восстановление ленинских норм, что из кандидатов был исключен и на два года отправлен – кажется, бетонщиком – строить Братскую ГЭС[79]. Впрочем, в МГУ вернулся и, получив диплом, стал преподавать марксистско-ленинскую (а какую еще?) философию в Таганрогском радиотехническом институте. Параллельно, энергия же неуемная, организовав летний лагерь для трудных подростков. Этот лагерь в свою пору нашумел, приобрел, как сказали бы сейчас, медийную известность, да и потом давал о себе знать – хотя бы тем, что несколько самых неподдающихся питомцев моего друга стали, годы спустя, офицерами Армии обороны Израиля.
Вузовское начальство способностями Ванги[80], конечно, не обладало, но от слишком уж борзого преподавателя постаралось избавиться. Отпустив его в аспирантуру Ростовского университета, где мы, собственно говоря, познакомились. И опять он подал заявление в партию, а пока суд да дело придумал для студентов и аспирантов школу молодого пропагандиста. Взяв на себя обязанности нашего идеологического противника, нам же поручив всеми силами защищать ценности советского образа жизни.
Вам уже смешно? И вы уже, конечно, догадались, что заявление о приеме в партию удовлетворено не было, блестящую защиту кандидатской диссертации каким-то хитрым образом не утвердили, и уехал мой друг по распределению в Хабаровск.
«Так далеко же!..» – сострадал я. «Это смотря от чего далеко», – нимало не храбрясь, а просто чувствуя свои силы, отвечал он мне. И действительно – заявление в партию снова подал и, в подтверждение своей политической зрелости, напросился в лекторы, чтобы по селам и стойбищам разъяснять решения очередного, не помню уж какого, съезда.
71
Панков Виктор Ксенофонтович (1920–1975) – доктор филологических наук, все книги и литературно-критические статьи которого как-то сами собой стерлись из памяти. Отец моего товарища – критика Александра Панкова (1947–1996).
72
Бровман Григорий Абрамович (1907–1984) – один из наиболее ортодоксальных советских литературных критиков, вошедший в историю как суровый обличитель А. Солженицына, К. Воробьева, А. Яшина, В. Астафьева, В. Лихоносова.
73
Озеров Виталий Михайлович (1917–2007) – ифлиец, а впоследствии доктор филологических наук, главный редактор журнала «Вопросы литературы» (1959–1979), секретарь правления Союза писателей СССР по, условно говоря, идеологии (1967–1986). Как критик был правоверен и духоподъемен до зевоты – см. такие основополагающие труды, как «Образ коммуниста в литературе», «Тревоги мира и сердце писателя», «Коммунист наших дней в жизни и литературе», по достоинству отмеченные и академической Добролюбовской премией, и Государственной премией СССР. Зато как редактор Виталий Михайлович оставил о себе добрую память – с его благоволения и под его защитой авторы «Воплей» могли (хотя бы порою) позволить себе куда большее свободомыслие, чем в других подцензурных журналах.
74
Анджапаридзе Георгий Андреевич (1943–2005) – литературный критик, знаток западных детективов и вообще зарубежной массовой культуры. Досадный инцидент, когда он, выполняя обязанности «сопровождающего», действительно в лондонском стрип-клубе упустил вознамерившегося сбежать писателя Анатолия Кузнецова, другому наверняка стоил бы карьеры. Но с Георгия Андреевича или с Гоги, как его все звали, взятки были гладки, так что он, по свидетельству Натальи Трауберг, «быстро пошел по ступеням издательств. Едва перевалив за 30, стал главным редактором «Радуги»; в сорок с небольшим – директором «Художественной литературы». В рынок, впрочем, Анджапаридзе так и не вписался, прославленное издательство спасти не сумел и в последние годы своей жизни был известен лишь как то ли редактор, то ли соавтор, то ли подлинный автор боевиков про Бешеного, выпускавшихся издательством «Вагриус» под брендом «Виктор Доценко».
75
Кузнецов Анатолий Васильевич (1929–1979) – писатель, памятный мне, прежде всего, тем, что выпускное сочинение «Молодой герой советской литературы» я писал в школе по его «Продолжению легенды», равно как по «Хронике времен Виктора Подгурского» Анатолия Гладилина и «Звездному билету» Василия Аксенова. 24 июля 1969 года Кузнецов выехал в так называемую творческую командировку в Лондон с целью сбора материалов для книги о II съезде РСДРП, однако уже 30 июля обратился к правительству Великобритании с просьбой о предоставлении ему политического убежища. Сенсационным стало признание Кузнецова в том, что он, добиваясь разрешения на поездку в Англию, за полгода до этого стал агентом-провокатором КГБ и доносил на знакомых ему писателей, в частности на Евгения Евтушенко.
76
Машовец Николай Петрович (1947–2008) – литературный критик, многим памятный лишь тем, что это именно он в «литга-зетовской» статье назвал сказочного Чебурашку «космополитом» («Кто усыновит Чебурашку?», 4.11.1981). Что, по иронии судьбы, видимо, и предопределило его дальнейший, уже перестроечный и постперестроечный путь – к бизнесу, основанному на издании бесчисленных сказочных газет, журналов и сборников.
77
«Литературная учеба» – журнал, созданный в 1930 году Максимом Горьким, закрытый в связи с началом войны и возобновленный в 1977 году в соответствии с постановлением ЦК КПСС «О работе с творческой молодежью». Входит сейчас, наряду с издательством и книжным магазином, в состав одноименного издательского дома.
78
«Молодая гвардия» – старейшее из ныне существующих российских издательств. Основанное в 1922 году, оно на протяжении десятилетий действовало как центральное издательство ЦК ВЛКСМ, где, помимо книг всего тематического спектра, выходили газета «Пионерская правда», журналы «Молодой коммунист», «Молодая гвардия», «Вокруг света», «Техника молодежи» и др. Акционировавшись в 1992 году и потеряв при этом значительную часть своего имущества, издательство известно сегодня, прежде всего, книжной серией «Жизнь замечательных людей».
79
Братская ГЭС – эта гидроэлектростанция, строившаяся на Ангаре с 1954 по 1967 год, в течение нескольких десятилетий воспринималась общественным сознанием и как символ технического могущества Советского Союза, разогревающий патриотические чувства, и как один из знаков не только комсомольской романтики, но и того, что в историю страны вошло под именем «оттепели». Возможно, это произошло в силу удивительно удачного названия, а возможно и благодаря популярной поэме Евгения Евтушенко «Братская ГЭС» (1965) и еще более популярным песням Александры Пахмутовой.
80
Ванга (Гуштерова Вангелия Пандева) (1911–1996) – болгарская ясновидящая и предсказательница, настолько популярная в нашей стране, что в нынешней русской церковной и околоцерковной среде появилось даже слово «ванговать», т. е. прорицать, не получив на это особого благословения.