Одной из наиболее интересных черт социальных идеалов кумранской общины и эссенов является идеал бедности. При всех различиях в практике разных ответвлений общины общим остается их пренебрежение к богатству[124]. Дамасский документ одной из трех «западней Велиала» называет стяжательство (IV, 14). Устав оценивает «стяжательность» как одно из свойств духа Кривды (IV, 9), совершенно неприемлемое для члена кумранской общины. «Я не завидую духу нечестия, — говорится в другом месте Устава, — и награбленного имущества не желает моя душа» (X, 18–19; ср. XI, 2). Автор Благодарственных гимнов славословит бога за свое небрежение богатством (X, 23–25). Исследователи обращают внимание на то, что члены кумранской общины охотно прилагали к себе термины «бедные», «нищие», которые довольно широко представлены в кумранских рукописях.
Эти антисобственнические идеалы кумранитов преломились в практике кумранской общины. Хотя имущественные отношения ее членов в настоящее время не могут считаться до конца выясненными, все же остается несомненным требование Устава внести «все свое имущество в общину бога» (I, 11–12). Устав предусматривает, чтобы по прошествии двухгодичного испытательного срока, «если выйдет ему жребий, с тем, чтобы приблизить его к общине», имущество вступающего смешивалось с остальным (VI, 21–22).
Сравнивая эти идеалы и практику кумранской общины с аналогичными тенденциями в новозаветной литературе, мы находим здесь значительные черты сходства. Известная евангельская сентенция «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в царство божие» (Матф. 19, 24) выражает в конечном счете ту же идею: стяжательство — одна из западней Велиала, оно несовместимо ни с идеалом праведной жизни, ни с приобщением к богу.
В новозаветной литературе встречается рекомендация в обмен на перспективу приобретения «сокровища» на небесах раздать земные сокровища нищим (Матф. 19, 21) — идея, в общем близкая кумранским идеалам. Но еще более близким оказывается рассказ из Деяний апостолов (4, 32–35) о том, что «у множества уверовавших было одно сердце и одна душа»; и никто ничего из имения своего не «называл своим, но все у них было общее», поскольку каждый, владевший имуществом, продавая его, клал к ногам апостолов «цену проданного», т. е. отдавал его в собственность общины. Этот рассказ в целом совпадает с нормами кумранского Устава.
Интересно, что кумранский Устав, откликаясь, видимо, на имевшие место нарушения этих норм, предусматривает определенные наказания за утайку имущества. «Если среди них, — .читаем мы там, — найдется человек, который солжет относительно имущества, и это станет известно, то следует отделить его от среды чистоты старших на один год, и будет наказан на четверть своей пищи» (VI, 24–25). Совершенно сходный мотив утайки части имущества мы находим в Деяниях апостолов (5, 1–11) в рассказе об Анании и Сапфире. Различие заключается лишь в том, что в Деяниях это облечено в нравоучительную новеллу, где наказанием оказывается смерть, а исполнителем приговора — сам бог.
Говоря об идеале бедности, необходимо отметить название «община эбионитов», встретившееся в комментарии на 37-й псалом из четвертой пещеры (II, 10). Термин «эвйоним», употребляемый в кумранских свитках, означает «бедные», «нищие», и название «община эбионитов» — «община бедных». По сообщениям некоторых авторов, после 70-х годов н. э. в Заиорданье существовала иудео-христианская секта эбионитов — бедняков. По-видимому, эта занимающая промежуточное положение между иудейством и христианством секта какими-то корнями восходит к идеологии и практике кумранитов[125].
Что касается морально-этических норм раннего христианства, то исследователи находят и здесь отдельные линии связи с кумранскими нормами. Так, новозаветное «не противься злому; но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Матф. 5, 39), возможно, перекликается с сентенцией кумранского Устава — «я не отвечу никому злым воздаянием» (X, 17–18) и рекомендацией «отвечать смиренно… людям произвола… произносящим оскорбление и стяжающим имущество» (XI, 1–2; ср. IV, 3). Однако эта линия выдерживается в разных кумранских документах не вполне последовательно.
В кумрановедческой литературе приводятся многочисленные примеры терминологической и фразеологической близости, текстуальных совпадений, сходства образов, идентичности в приемах цитирования и совпадения цитат кумранских свитков и раннехристианской литературы. Наиболее многочисленны терминологические совпадения. Исследователи давно обратили внимание на то, что название «Новый союз», или «Новый завет», прилагаемый Дамасским документом к своей общине, совпадает с наименованием раннехристианских общин, а также с общим названием раннехристианских произведений, вошедших в состав Библии.