— А что мы можем сделать?
— Понимаю, расстаться с этой роскошью будет тяжело, — Белла обвела рукой их убогую квартиру, — но почему бы вам не вернуться на виноградник и не отремонтировать дом, чтобы у вас было приличное жилье? Потом можно построить новый забор по периметру поля, восстановить систему полива и, наконец, импортировать новые лозы.
Джанни взглянул на Люка; на лице его читалась смесь надежды и недоверия.
— Но как же земля? Ты сказал, ее полили химикатами.
Люк улыбнулся:
— Я немного преувеличил, чтобы убедить нашего друга офицера и заставить его действовать. На самом деле, не думаю, что вандалы использовали ДДТ или другие химикаты; скорее всего, виноград погиб просто потому, что за ним не ухаживали.
— Так что скажете? — спросила Белла. — Готовы принять вызов или пусть эти больные ублюдки выиграют?
Джанни рассмеялся.
— Боже, Люк. Слышал, ты летал на «Спитфайрах»[11], но не думал, что один из них понравился тебе настолько, что ты решил на нем жениться. — Его улыбка померкла, и он продолжил: — На восстановление виноградника уйдет много времени, и денег в этот раз понадобится намного больше. Ты готов рискнуть, учитывая, что случилось с вложениями в первый раз?
— А как еще вернуть мое первоначальное вложение? — ответил Люк. — К тому же, как верно подметила Белла, нельзя допустить, чтобы злодеи выиграли. — Он замолчал, а потом добавил: — Надеюсь, мы больше не станем воевать с Италией.
Рассказ Джанни Рокка и его жены потряс и ужаснул Люка и Изабеллу, но, когда через несколько недель они встретились с бывшим однополчанином Филипа, брата Люка, и выслушали его, их печали и гневу не было предела.
Прежде всего их поразило физическое состояние бывшего солдата. Он был истощен и напоминал скелет; худобу подчеркивала одежда, висевшая мешком и казавшаяся на несколько размеров больше. Лицо мужчины было сплошь покрыто морщинами, при ходьбе он сутулился и не мог пройти нескольких метров, даже опираясь на посох. Мужчина выглядел дряхлым стариком; Люк и Белла ужаснулись, узнав, что на самом деле он был ровесником Люка. На комоде за креслом стояла фотография, сделанная, очевидно, до войны. Контраст между пышущим здоровьем молодым человеком с портрета и бледной его тенью ярко свидетельствовал о жестоком обращении, которому подвергся солдат.
Его рассказ, ради которого Люк проехал пол-Австралии, подтверждал пережитые им испытания. Поначалу он не хотел об этом говорить, но, узнав, что Люк сам побывал в лагере для военнопленных в Германии, неохотно согласился рассказать все, на что хватило сил.
— Япошки нас поймали и отвезли работать на строительство железной дороги. Ее потом прозвали «дорогой смерти», — начал мужчина. — Я был знаком с Филом и до плена, мы были из одного отряда и в хижине поселились вместе, помогали друг другу. Он спал на соседней койке, и мы неплохо друг друга узнали. Говорили в основном о доме; он вспоминал об Амелии и Клэр. — Бывший солдат помолчал и добавил: — Ну и, конечно, мы с ребятами очень удивились, когда он сказал, что вы его брат.
Солдат улыбнулся.
— Кажется, Фил тоже удивился, что мы все про вас знали; думаю, он вами гордился. А в этой богом проклятой дыре нам всем нужно было чем-то гордиться, иначе было никак. А Фил… было в нем что-то такое, что производило впечатление на ребят, какое-то спокойное достоинство и умение за себя постоять. Мы в этом убедились, когда начали работать на железной дороге. У Фила сразу возникли стычки с охранниками. Его даже били пару раз, но сломать его дух не могли — не с тем связались. Фил лишь становился упрямее.
Мужчина замолчал и глотнул воды из стоявшего на столике стакана.
— Больше всего они любили бить нас сапогами и прикладами винтовок. Могли ударить и штыком, и рана становилась смертельной, если в нее попадала инфекция. Фил не любил, чтобы им понукали, он, видно, привык сам раздавать приказы и не терпел, когда приказывали ему; это его и сгубило.
Там был один малый, капитан; настоящий садюга, и у него был зуб на Фила. Он был настоящим зверем, этот капитан; ему ничего не стоило подойти к заключенному и выстрелить ему промеж глаз лишь потому, что тот как-то не так на него посмотрел.
Люк и Белла в ужасе уставились на солдата.
— Поверьте, я не вру. Сам видел. И вот однажды они с Филом схлестнулись. Теперь-то я понимаю, что это было неизбежно; надо нам было заранее догадаться, что все так и будет, и тогда, может, и уберегли бы Фила. Все началось с того, что охранник толкнул одного из наших, и тот повалился на землю. Бедняга и так был на последнем издыхании, мучился от дизентерии. Фил нагрубил охраннику и толкнул его. Тот упал, и наши ребята рассмеялись. Подошел тот малый, капитан, и набросился на Фила; стал бить его ногами и кулаками, пока Фил не потерял сознание. По крайней мере, мы думали, что он вырубился.
11
«Спитфайр» — британский истребитель времен Второй мировой войны, дословно с англ. — «плюющий огнем».