Временное затишье, установившееся на границе, позволяло без хлопот перебраться с иконой в Эстонию, где святыня должна будет переждать лихолетье в одном из православных храмов, пока в России не сменится большевистская власть. Помочь ему перейти границу мог Суви Андерес, имевший надежных друзей по обе стороны.
Позвонив во флигель, штабс-ротмистр Починков стал ждать. Через минуту дверь распахнулась, и в проеме предстала русоволосая девушка лет двадцати:
— Вы к Андресу Антоновичу?
— Да, к нему.
— Проходите, — отступила в сторону девушка. — Он в гостиной.
Миновав широкий светлый коридор, в котором стояла кожаная софа с вешалкой для одежды, штабс-ротмистр Починков вошел в широкую гостиную с узкими высокими окнами. За столом сидели двое мужчин: один из них — черноволосый, сумрачного вида — перелистывал какие-то бумаги, второй, уже немолодой, в дорогом сером костюме, стоял у окна и с интересом смотрел на вошедшего.
Еще не чувствуя худого, Георгий Починков спросил:
— Позвольте полюбопытствовать, Андрее Антонович здесь?
Мужчина в сером костюме, сделав навстречу два шага, поинтересовался:
— А вы кем ему приходитесь?
Незнакомец взирал спокойно, даже как будто без всякого интереса. Но в нем присутствовало нечто такое, от чего по спине пробежал холодок. Стараясь не показывать беспокойства, штабс-ротмистр Починков по-дружески улыбнулся:
— Нахожусь здесь по делам, службы, хотел передать ему добрые пожелания от его старинного друга.
Не отводя взгляда, мужчина столь же доброжелательно осведомился:
— А что у вас за служба?
В правом кармане Починкова лежал револьвер, и требовалась всего лишь какая-то секунда, чтобы извлечь его и выстрелить в стоящего напротив мужчину, буквально излучающего смертельную угрозу, но тогда ему придется бросить икону, которую он держал в правой руке.
— А вы, собственно, кто будете, чтобы интересоваться? Я пришел к Андресу Антоновичу, если его нет, то придется зайти в следующий раз. Позвольте откланяться, было приятно побеседовать с вами.
Развернувшись, штабс-ротмистр шагнул к выходу, но в этот самый момент створки дверей неожиданно широко распахнулись, и он увидел двух молодых мужчин с револьверами в руках, направленных в его грудь. Штабс-ротмистр удивленно повернулся к мужчине в сером костюме и натолкнулся на его насмешливый взгляд.
— Вы спрашиваете, кто мы такие? Извольте услышать… Мы из петроградского ЧК. А вот кто вы? Ваша фамилия?
— Она вам ничего не скажет, — хмуро проронил Починков, осознавая, что случилось худшее из всего, что можно было представить. И всякая возможность, чтобы выпутаться из этой скверной истории, отсутствует.
— Это уже нам решать. Что-то мне подсказывает, что нас с вами ожидает очень обстоятельная и интересная беседа. А насчет Андреаса Антоновича вы не беспокойтесь. Сейчас он находится в «Крестах»[28], в очень интересной компании, кажется, среди них есть парочка министров, и им есть о чем поговорить и что обсудить. А теперь я еще раз спрашиваю вас, с какой целью вы явились в дом к господину Суви?
— У меня нет никаких целей. Я нахожусь здесь проездом и хотел бы переночевать в его доме.
— Презабавно! — широко заулыбался мужчина. — Значит, «проездом». И позвольте полюбопытствовать, куда вы, собственно, направляетесь? Уж не в Эстонию ли часом? Осмелюсь спросить, а вы, батенька, не британский шпион? — зло сверкнув глазами, человек в сером костюме приказал: — Обыщите его!
Стараясь не уронить икону, Починков прислонил ее к стене.
— Руки в стороны! — скомандовал подошедший чекист. Он уверенными движениями постучал по его бокам. Обнаружив в кармане пистолет, вытащил его и положил на стол.
— Что в сумке? — спросил мужчина в костюме.
— Икона.
— Что за икона?
— Не имею понятия… Я в этом не особо разбираюсь, — равнодушно произнес Починков. — Зашел в антикварный магазин, увидел в лавке расставленные иконы, взял одну, что приглянулась.
— Мужчина в костюме расстегнул сумку и вытащил из нее «Казанскую икону Божьей Матери», сверкнувшую бриллиантами.
— Однако! — невольно ахнул он. Он долго разглядывал лики, затем, перевернув, внимательно осмотрел икону сзади, а потом спросил: — И сколько же вы ему заплатили за эту икону? На одну буханку хлеба дали или все-таки на две? А может быть, карточками своими расплатились? — Починков подавленно молчал. — А вы, как я посмотрю, миллионщик, если можете себе позволить такую красоту. Не хотите отвечать? Вижу, вы не из разговорчивых… Что ж, я терпеливый, подожду. Может, хотя бы имя свое назовете, должны же мы знать, кого поставим к стенке.
28
«Кресты» — бывший следственный изолятор в Санкт-Петербурге, один из наиболее известных и крупных в России.