Говорят, что область подпольной деятельности до последней степени узка, что в ней негде развернуться, нельзя найти простор для большого политического таланта. И я, разумеется, прекрасно понимаю, что удобнее заниматься социал-демократической агитацией во Франции, Англии, Бельгии и даже Германии и Австрии, нежели в России. Но и тут точно так же, как в вопросе об историческом развитии нашей общественной мысли, необходимо помнить, что те же политические условия, которые до крайности стеснили практическую деятельность российского социал-демократа, придали ей огромное значение, чрезвычайно увеличив ее удельный вес. И тут никогда не следует забывать, что ни в одной стране цивилизованного мира революционное «подполье» не играло такой колоссальной практической роли (даже в чисто культурной области), какую оно сыграло в России. Опираясь на теорию научного социализма, наше социал-демократическое «подполье» сумело произнести «магические слова, открывшие перед ним образ будущего»; оно вывело трудящуюся массу из ее вековой спячки; оно разбудило классовое сознание пролетариата, и если — чтобы употребить здесь пророческое выражение Петра Алексеева[73], — мускулистая рука рабочего нанесла уже не один страшный удар существующему у нас порядку вещей, то и это нужно в значительной степени записать в актив того же «подполья». Ведь недаром же рабочие чуть не при каждом своем столкновении с предпринимателями старались войти в сношения с «подпольными» деятелями. И недаром даже крестьяне, собираясь воевать с помещиками, разыскивали революционных «орателей» (т. е. ораторов).
Гегель говорит на своем языке идеалиста, что всемирный дух в своем историческом движении часто опускается под землю (вот оно историческое «подполье» всемирного духа!), где совершает мелкую и незаметную работу, результаты которой бывают, однако, колоссальные. И при виде этих результатов можно крикнуть всемирному духу, как крикнул Гамлет тени своего отца: «Крот! ты хорошо роешь!» Поймите же вы, наконец, господа хорошие, что наш подпольный человек тоже заслуживает, чтобы мы ему громко крикнули: «Крот! ты хорошо роешь!»
По русской пословице, суженого конем не объедешь. При современных условиях нашей практической деятельности «подполья» конем не объедет ни один социал-демократ, не желающий увязнуть в трясине самого гнилого оппортунизма.
Да здравствует наш «подпольный крот»! Да растут и крепнут наши «подпольные» организации! Докажем, что ошибаются господа Гучковы[74], злорадно возвещающие в Государственной Думе «о том внутреннем разложении, которое охватило наши революционные партии»!
Плеханов Г. В. Соч. М., 1927. Т. 19. С. 129-136.
НАШЕ ПОЛОЖЕНИЕ
Впервые опубликована в «Рабочей газете»[75] (1910. № 1).
Говоря: «наше положение», я хочу сказать: «положение Российской Социал-Демократической Партии». Положение это теперь не из самых завидных. Мы сделали бы себя смешными в глазах всех рассудительных людей, если бы вздумали отрицать это, если бы захотели доказать, что у нас все обстоит благополучно. Нет, надо говорить правду: наша партия очень далека от благополучия. В этом согласны между собой все — не только нынешние, но и бывшие — ее члены. Горячие разногласия возникают в их среде только тогда, когда речь заходит о том, как же нам выйти из неблагополучного положения и, по возможности, приблизиться к благополучию. Что нам нужно прежде всего?
Посмотрим, чем вызывается неудовлетворительное положение нашей партии.
Многими причинами. Я должен был бы написать целую брошюру, если бы захотел заняться подробным их рассмотрением. Но этого и не нужно. Для моей цели достаточно ознакомиться с некоторыми из них.
И прежде всего я обращусь к господствующей реакции. Реакция эта, несомненно, плохо отзывается на положении нашей партии. Но есть реакция и реакция. Во времена позорной памяти Плеве[76] мы тоже немало страдали от реакции. Однако тогда наши силы увеличивались, наши средства умножались, наша организация росла и крепла, наши надежды на близкую победу упрочивались с каждым днем. Теперь не то. Теперь наша организация расшатана, наши силы ослабели, приток средств уменьшился, и некоторые из нас стали думать, что нашей партии вообще не суждена победа. Дело дошло до того, что иные доброжелатели ее, — например, гг. Изгоев[77], Потресов и им подобные, — прямо отрицают ее существование, как организованного целого.
73
Алексеев Петр Алексеевич (1849 — 1891), один из первых русских рабочих-революционеров, ткач. В 1873 г. сблизился с народниками. На «процессе 50-ти» (1877) произнес яркую обвинительную речь. Приговорен к 10 годам каторги. Убит грабителями в Якутии, где он был ссыльнопоселенцем.
74
Гучков Александр Иванович (1862 — 1936), русский капиталист, лидер октябристов, один из организаторов корниловщины. Белоэмигрант.
75
«Рабочая газета» — популярный орган большевиков. Издавалась в Париже с 30 октября 1910 г. по 30 июля 1912 г. Вышло 9 номеров. Пражской конференцией (январь 1912 г.) объявлена официальным органом РСДРП большевиков.
76
Плеве Вячеслав Константинович (1846 — 1904), министр внутренних дел. Убит эсером Е. С. Сазоновым.