Третья: Русский царизм потерпел военный разгром. Как бы ни сложились международные комбинации — внутри страны зажжен пожар народного возмущения. Россия свергает царизм. Этим сломлено господство и «иезуитского ордена». Демократическая Россия берет и судьбы своей внешней политики в собственные руки. Всякая почва для франко-русского союза в его нынешнем реакционно-шовинистическом виде исчезает. Союз «Франции» и «России» уступает место союзу французской и русской демократии. Инициатива борьбы в известном смысле переходит к российскому пролетариату — наподобие того, что мы видели в 1905 году. Демократическая революция в России перебрасывается в другие страны и становится прологом социальной революции в Западной Европе. Как Французская революция пыталась вести всемирную войну против королей, — мы объявляем всемирную войну капиталу. К европейскому пролетариату присоединяется американский. Бьет час наших угнетателей...
Во всех трех случаях гибнут миллионы и миллионы наших братьев, жертвы со стороны рабочих громадны, страданий и слез — океаны. Только в третьем случае все эти жертвы не пропали даром. Какой русский революционер социалист, демократ может колебаться в выборе?
Для нас, революционных социал-демократов, над всеми этими тремя перспективами, конечно, доминирует другая, самая важная для нас альтернатива: сойдет ли с рук международной банде хищников то, что она затеяла; не удастся ли пролетариям в той или другой стране уже сейчас, независимо от какого бы то ни было хода и исхода военных операций, открыть эпоху гражданской войны; не перебросится ли протест и в другие страны; не увидим ли мы уже сейчас пролетарских движений, которые одним ударом нарушат все чертежи империалистов разных стран. Наша основная перспектива, наша главная задача — не покладая рук, уже сейчас работать над тем, чтоб это случилось именно так, чтобы первая же мировая империалистическая война уже сразу и ознаменовалась началом гражданской войны.
Мы не можем игнорировать того, что тот или иной исход военных операций облегчит или затруднит нашу освободительную борьбу хотя бы в той же России. И мы говорим:
— Да, мы за поражение «России», ибо оно облегчает победу России, раскрепощение ее, освобождение от оков царизма. Где случаи в новейшей истории Европы, когда внешняя победа реакционного правительства приводила к демократической свободе внутри страны? Как правило, — верно обратное. Вспомним войну 1870 — 71 гг., когда внешняя победа Пруссии привела к 11-летней эпохе исключительного закона против социалистов.
Не был ли прав Вильгельм Либкнехт, который во время франко-прусской войны писал: «Кто когда-либо слышал, чтобы деспотическое правительство, одержавши победу, стало либеральным? С побежденными же правительствами это иногда на короткое время случалось. Пример — Пруссия в 1806 году и Австрия в 1866 году».
Предвестники того, как использовал бы внутри страны свою внешнюю победу царизм, мы видим уже теперь, когда он захватил только часть Галиции. Арест рабочих депутатов — только маленький намек на последствия, вытекающие из внешней победы царизма, в области его внутренней политики. «Новое время»[156] уже сейчас говорит открыто, что внешняя победа одна только в состоянии «покончить раз навсегда с революцией».
Когда нам говорят, что сейчас не время бороться с царизмом, ибо внешний враг у ворот, мы вспоминаем того боярина времен Иоанна Грозного, который в ответ на подобные же указания отвечал простыми, но прекрасными словами:
«Лютые звери» Романовской династии вот уже более трех веков терзают наш народ. Благодаря им, лучшие люди нашей страны должны были заявлять, что им стыдно быть русскими. В тот момент, когда «лютый зверь» собирается сделать прыжок, чтобы впиться зубами уже не только в собственный народ, но и в живое тело целого ряда других народов, мы, русские революционеры, исконные враги этого зверя, гибнувшие целыми поколениями в борьбе против него, скажем себе: не будемте трогать лютого зверя, ибо он — наш, он — русский!
Русские социалисты, впавшие в шовинизм, подали только один палец царизму. Но — как бы он не ухватил всю их руку. Пожелаем им одного: чтобы на их примере не оправдалось предсказание нашего учителя Фридриха Энгельса о том, что «всякий русский, который стал шовинистом, раньше или позже поклонится царизму так же, как мы видели это на примере Льва Тихомирова»[157].
156
«Новое время» — одна из крупнейших русских газет, 1868 — 1917, Петербург. Первоначально — либеральная, с переходом издания к А. С. Суворину (1876) — консервативная. С 1905 г. — орган черносотенцев. Газета закрыта после Октябрьской революции.
157
Тихомиров Лев Александрович (1852 — 1923), революционный народник, публицист. С 1908 г. — редактор «Московских ведомостей».